Идут успешно: уж сразили Лисицу, волка и хорька, Вдобавок в сети заманили Недальновидного сурка И пару зайцев затравили. Доволен царь. Своей рукой Он гладит мягкий пух лисицы; Остановился, ждет царицы. Она примчалася стрелой. Тогда с коней своих усталых Они для отдыха сошли; Забыв охоту, к ним пришли Толпы наездников удалых И в кубках меду принесли. Наполнен ковш шипучей влагой, И благотворная струя, Досыта жажду их поя, Дарит их силой и отвагой. Меж тем идет серьезный толк Между придворными: кем волк Повержен был? кто на лисицу Поднял неробкую десницу? Кем загнан маленький сурок В ему расставленный силок? Венец победы над лисицей Приписан был царю с царицей, И их же верная рука Сразила волка и хорька. Заслыша общее их мненье, Пришла царица в восхищенье, Царя державное чело Улыбкой ясной расцвело; Предложен тост за лов удачный, И вот уж пенистый фиал До края кубки наполнял, И вот уж пьют… Вдруг тучей мрачной Небесный лик заволокло, Как демон, с бешенством и свистом Пронесся ветер в поле чистом, Шатер походный унесло, В руках ковшей как не бывало, С придворных шапки посрывало… Вдруг крик, и свист, и шум вдали, И стук копыт о грудь земли Они заслышали, — чему бы Тут удивляться им? в лесах Ведь недостатка нет в лисах: То, знать царевна трубит в трубы И с ратью гончих и девиц Гоняет по лесу лисиц. Но отчего-то на царицу Вдруг страх напал, сам умный царь, Хоть никогда не трусил встарь, Тут от испуга рукавицу Из рук дрожащих уронил… Вдруг он коня поворотил, Махнул рукой и вскачь пустился Туда, где стук и крик носился, За ним царица и весь двор Помчались, едут: темный бор Пред ними стройным великаном Предстал преградою в пути И, шевелимый ураганом, Как бы шептал им: «Не ходи!» Въезжают в лес: толпою тесной Там девы робкие стоят, На что-то пристально глядят; Меж них царевны лик небесный Увидел царь: какой-то страх Заметен был в ее очах. Он изумился. «Что-то худо!» — Кричит супруге — и стрелой Летит к царевне молодой, Летит, летит — и видит чудо: Вдали клубится дым густой, В чепце из жаб, в змеиной шубе, Не на коне — в огромной ступе, Как сизо-белой пеленой Обвита сетью дымовой, Летит ужасная колдунья; Был только день до полнолунья, — А в это время, всякий знал, Что ведьмам праздник наставал. Пестом железным погоняла Колдунья ступу, как коня, Сквозь зубы что-то напевала, Клыками острыми звеня. На лбу по четверти морщина, А рот разодран до ушей, Огромны уши в пол-аршина, До груди волос из ноздрей, На месте глаз большие ямы, Затылок сгорблен, ноги прямы, На лбу огромные рога — Всё в этот миг их убедило, Что Баба старая Яга
