Но диспут вышел неудачен, —И, огорчен, уныл и мрачен,Молчит Погодин как немой!Припомним, что один ГромекаЗаметно двинул нас вперед,Что «Русский вестник», к чести века,Уж издается пятый год…Что в нем писали Булкин, Ржевский,Матиль, Григорий Данилевский…За публицистом публицистВ Москве являлся вдохновенный,А мы пускали легкий свист,Порой, быть может, дерзновенный…И мнил: «Настала мне беда!»Кривдой нажившийся мздоимец,И спал спокойно не всегда,Схвативши взятку, лихоимец.И русский пить переставалОт Арзамаса до Украйны,И Кокорев публиковал,Что есть дела, где нужны тайны.Ну что ж? Решить нам не дано,Насколько двинулись мы точно…Ах! верно знаем мы одно,Что в мире всё непрочно,Где нам толкаться суждено,Где нам твердит memento moriСвоею смертью «Атеней»И ужасает нас РисториГрозой разнузданных страстей!
Равнодушно слушая проклятьяВ битве с жизнью гибнущих людей,Из-за них вы слышите ли, братья,Тихий плач и жалобы детей?«В золотую пору малолетстваВсё живое — счастливо живет,Не трудясь, с ликующего детстваДань забав и радости берет.Только нам гулять не довелосяПо полям, по нивам золотым:Целый день на фабриках колесаМы вертим — вертим — вертим!Колесо чугунное вертится,И гудит, и ветром обдает,Голова пылает и кружится,Сердце бьется, всё кругом идет:Красный нос безжалостной старухи,Что за нами смотрит сквозь очки,По стенам гуляющие мухи,Стены, окна, двери, потолки, —Всё и все! Впадая в исступленье,Начинаем громко мы кричать:„Погоди, ужасное круженье!Дай нам память слабую собрать!“Бесполезно плакать и молиться —Колесо не слышит, не щадит:Хоть умри — проклятое вертится,Хоть умри — гудит — гудит — гудит!Где уж нам, измученным в неволе,Ликовать, резвиться и скакать!Если б нас теперь пустили в поле,Мы в траву попадали бы — спать.Нам домой скорей бы воротиться, —Но зачем идем мы и туда?..Сладко нам и дома не забыться:Встретит нас забота и нужда!Там, припав усталой головоюК груди бледной матери своей,Зарыдав над ней и над собою,Разорвем на части сердце ей…»
