В конторе состоял. Лет двадцать было малому, Какая воля писарю? Однако для крестьянина И писарь человек. К нему подходишь к первому, А он и посоветует И справку наведет; Где хватит силы — выручит, Не спросит благодарности, И дашь, так не возьмет! Худую совесть надобно — Крестьянину с крестьянина Копейку вымогать. Таким путем вся вотчина В пять лет Ермилу Гирина Узнала хорошо, А тут его и выгнали… Жалели крепко Гирина, Трудненько было к новому, Хапуге, привыкать, Однако делать нечего, По времени приладились И к новому писцу. Тот ни строки без трешника, Ни слова без семишника, Прожженный, из кутейников — Ему и бог велел! Однако, волей божией, Недолго он процарствовал, — Скончался старый князь, Приехал князь молоденький, Прогнал того полковника, Прогнал его помощника, Контору всю прогнал, А нам велел из вотчины Бурмистра изобрать. Ну, мы не долго думали, Шесть тысяч душ, всей вотчиной Кричим: „Ермилу Гирина!“ — Как человек един! Зовут Ермилу к барину. Поговорив с крестьянином, С балкона князь кричит: „Ну, братцы! будь по-вашему. Моей печатью княжеской Ваш выбор утвержден: Мужик проворный, грамотный, Одно скажу: не молод ли?..“ А мы: „Нужды нет, батюшка, И молод, да умен!“ Пошел Ермило царствовать Над всей княжою вотчиной, И царствовал же он! В семь лет мирской копеечки Под ноготь не зажал, В семь лет не тронул правого, Не попустил виновному, Душой не покривил…» «Стой!» — крикнул укорительно Какой-то попик седенький Рассказчику. — Грешишь! Шла борона прямехонько, Да вдруг махнула в сторону — На камень зуб попал! Коли взялся рассказывать, Так слова не выкидывай Из песни: или странникам Ты сказку говоришь?.. «Я знал Ермилу Гирина…» «А я небось не знал? Одной мы были вотчины, Одной и той же волости, Да нас перевели…» «А коли знал ты Гирина, Так знал и брата Митрия, Подумай-ка, дружок». Рассказчик призадумался И, помолчав, сказал: «Соврал я: слово лишнее Сорвалось на маху! Был случай, и Ермил-мужик Свихнулся: из рекрутчины
