«Не надо бы и крылышек, Кабы нам только хлебушка По полупуду в день, — И так бы мы Русь-матушку Ногами перемеряли!» — Сказал угрюмый Пров. «Да по ведру бы водочки», — Прибавили охочие До водки братья Губины, Иван и Митродор. «Да утром бы огурчиков Соленых по десяточку», — Шутили мужики. «А в полдень бы по жбанчику Холодного кваску». «А вечером по чайничку Горячего чайку…» Пока они гуторили, Вилась, кружилась пеночка Над ними: всё прослушала И села у костра. Чивикнула, подпрыгнула И человечьим голосом Пахому говорит: «Пусти на волю птенчика! За птенчика за малого Я выкуп дам большой». «А что ты дашь?» — «Дам хлебушка По полупуду в день, Дам водки по ведерочку, Поутру дам огурчиков, А в полдень квасу кислого, А вечером чайку!» «А где, пичуга малая, — Спросили братья Губины, — Найдешь вина и хлебушка Ты на семь мужиков?» «Найти — найдете сами вы, А я, пичуга малая, Скажу вам, как найти». — «Скажи!» — «Идите по лесу, Против столба тридцатого Прямехонько версту: Придете на поляночку, Стоят на той поляночке Две старые сосны, Под этими под соснами Закопана коробочка. Добудьте вы ее, — Коробка та волшебная: В ней скатерть самобранная, Когда ни пожелаете, Накормит, напоит! Тихонько только молвите: „Эй! скатерть самобранная! Попотчуй мужиков!“ По вашему хотению, По моему велению, Всё явится тотчас. Теперь — пустите птенчика!» «Постой! мы люди бедные, Идем в дорогу дальнюю, — Ответил ей Пахом. — Ты, вижу, птица умная, Уважь — одежу старую На нас заворожи!» «Чтоб армяки мужицкие Носились, не сносилися!» — Потребовал Роман. «Чтоб липовые лапотки Служили, не разбилися», —
