– Начали! – скомандовал Луд.
Тамея принялась торопливо выдирать жесткие сине-сиреневые перья из толстой птичьей кожи. Занятие это было не из легких. Справа от нее трудилась Рока, слева – Идара. Когда от перьев на голубоватой коже хуры остались лишь глубокие ямки, Тамея взялась ощипывать розовый пух. Он прилипал к пальцам, и их все время приходилось вытирать о край корыта. Тамея вытаскивала потроха, когда с лавки вдруг вскочила девушка из Тохты, победно взметнув над головой свою птицу. Луд подозвал ее к столу. Второй закончила Дэвика, Тамея оказалась третьей. Дальше одна за другой справились с заданием девушки из Сохоты. Рока была седьмой, Идара – девятой, Стека – предпоследней.
– Теперь мы узнали имя второй девушки, достойной называться лучшей невестой! – прогремел Луд. – Это Тува, дочь Керана и Лумы из Тохты!
Тува, полненькая девушка с каштановыми волосами и веснушчатым лицом, сильно стеснялась, когда ее поздравляли подруги и зрители.
Наступила очередь юношей показать себя. Прошлым летом в Сохоте они таскали на плечах мельничные жернова. Правда, тогда мало кому удалось даже поднять жернов. Победил в том испытании здоровенный парень из Сохоты по имени Дор, он сделал двадцать шагов. Дал смог пройти с жерновом только три шага. На этот раз старейшина объявил, что парни будут бороться.
– Победит тот, у кого противник коснется земли обеими лопатками! – пояснил Луд.
Юношей попросили разбиться на пары. Получилось шесть пар. Скинув туники, первыми на середину лужайки вышли Брокус и Дор. У щуплого Брокуса не было ни единого шанса, он сам это понял и потому почти не сопротивлялся. Вторыми были Торин и парень из Тохты. Они боролись долго, и Рока чуть голос не сорвала, болея за Торина. Наконец, когда Торин сам был практически на земле, он ловко вывернулся из-под противника и уложил того на обе лопатки. Последними боролись Дал и Шур. В исходе этого поединка Тамея не сомневалась: один ловкий бросок Дала – и Шур загорает, лежа на спине.
Победители первого тура снова разбились на пары.
Во втором заходе первыми состязались Дор и Торин. Торин изо всех сил сопротивлялся могучему противнику. В тот момент, когда Дор повалил Торина на землю, хуттинцы дружно ахнули. Дал боролся в третьей паре с парнем из Сохоты. Парень напал стремительно, но Дал в первом туре видел, на что способен противник, и был готов отразить атаку. Силы их были равны, однако Дал оказался чуточку увереннее в себе, может, оттого, что был у себя дома и полсотни сородичей смотрели на него, всем сердцем желая удачи. Дал победил, впрочем, у Тамеи, как и в прошлый раз, в этом не было никаких сомнений.
В третьем, и последнем, заходе на площадке остались Дор, Зайн и Дал. Первыми вышли бороться Дор и Зайн. Дор положил Зайна сначала лицом вниз, потом играючи перевернул его на спину. Теперь друг перед другом стояли лишь два участника: Дор и Дал. С Дала слетела его привычная улыбка. Квадратное лицо Дора оставалось бесстрастным. Противники сцепились. Тамея видела, как вздулись от напряжения жилы на шее Дала.
– Этот тролль не может победить! – воскликнула Дэвика.
Противники разошлись и снова сцепились. Зрители следили за поединком, затаив дыхание. Дор был силен, но Дал более гибок и проворен. Когда соперники сходились в третий раз, Дал неожиданно увернулся и сильным ударом под колени сбил противника с ног. Дор тяжело рухнул на землю. От изумления зрители секунду молчали, а потом восторженно взревели. Дал вытер пот со лба и, улыбнувшись, протянул Дору руку, помогая подняться. Он успел еще похлопать Дора по плечу, прежде чем хуттинцы окружили его, бросились обнимать и целовать.
– Имя второго юноши, достойного называться лучшим женихом, – Далан, сын Эйда и Туны из Хутти! – стараясь перекричать толпу, возвестил Луд.
Тамея решила повременить с поздравлениями и подойти к Далу в другой раз, когда он будет один. В деревню снова возвращались веселой гурьбой, и никому не было дела до того, откуда родом победитель. Это был общий праздник молодости. Это был тот самый праздник, которого каждый день желали друг другу жители деревень Хутти, Тохта и Сохота.
– А я не сомневалась, что наш Далан победит, – сказала Хида Тамее, когда они сидели во дворе у очага и чистили радужник.
– Я тоже, – улыбнулась Тамея.
Лавидия, лежа на траве, играла с куклой.
– Представляешь, Там, – мечтательно произнесла Хида, оторвав взгляд от ножа, – Дал станет достойнейшим женихом, а ты лучшей невестой. Может, он тогда подарит тебе свой пояс?
– А может, Там не захочет отдать ему свой, – встряла Лав.
– Да? И кому же она его отдаст? – прищурилась Хида.
Неожиданно с дальнего конца деревни донеслись громкие вопли.
– Что это? – встревожилась Хида.
Прибежал Нуам и возбужденно закричал, размахивая руками:
– Лав, к нам трохи забрались! Идем смотреть, как Соха их выкуривать будет!
Лавидия со всех ног понеслась за калитку.
– Там, это… Рока просила тебя тоже прийти, – почесав в затылке, сказал Нуам.
– Иду. – Тамея поднялась, торопливо вытирая руки.
Хуттинцы и гости, приникнув к изгороди, с любопытством уставились на распахнутые двери дома молочницы. Тамея окликнула подругу.
– Хорошо, что ты пришла, – прошептала Рока. – К Тутрен забрались трохи, и бабушка велит мне их выкурить! А я боюсь!
Неожиданно в окне показался трох с большим печным горшком в руках. Оскалив желтые зубы, он запустил горшком в толпу у изгороди. Люди метнулись в разные стороны, горшок пролетел над головами и грохнулся на землю. Трох исчез в доме, откуда доносился жуткий шум.
– Скорее сделайте что-нибудь! – всплеснула руками Тутрен.
К толпе подбежал запыхавшийся Корт со связкой краснянки. Он протянул стебли Онсиде. Соха подожгла пучок и молча вручила его Роке, указав глазами на дверь. Рока, судорожно вздохнув, взяла краснянку и открыла калитку.
– Я тоже пойду! – сказала Тамея.
Уголки губ старой Сохи дрогнули от улыбки.
– Не понимаю, – шептала Рока подруге, осторожно поднимаясь на крыльцо, – почему поля окуривают мужчины, а дома Сохи? Послали бы сюда мужчин, наверняка им не так страшно!
Прежде чем переступить порог, Рока сунула в проем дымящийся куст и помахала им. В доме послышался топот маленьких ножек. Подруги для храбрости взялись за руки и переступили порог. В кухне царил чудовищный беспорядок. В лужах молока валялись осколки посуды и клочья тряпок. Стены и перевернутые лавки измазаны испражнениями. Рока двинулась вперед, но тут на стол неожиданно прыгнул толстый трох и замахнулся осколком кувшина.
– Берегись! – крикнула Тамея.
Осколок со свистом пролетел мимо ее уха и врезался в стену за спиной. Рока ткнула дымящимся кустом в троха. Тот кубарем скатился со стола и скрылся в комнате.
– Вот гадость, – брезгливо поморщившись, пробормотала Рока.
– Дай мне половину твоего куста, – предложила Тамея. – Вдвоем мы их быстрее выкурим.
– Нет, я кое-что придумала! – Рока принялась перебирать мешочки, привязанные к поясу. – Вот! Это растертый корень жабомора! Он усиливает магические свойства других растений.
В этот момент в голову Тамее угодила сандалия.
– Давай быстрее! – крикнула она, потирая ушибленный лоб.
Рока посыпала порошком куст краснянки, и в тот же миг от него повалил густой едкий дым. Тамея закашлялась, из глаз ручьем полились слезы. Дым в мгновение ока заполонил кухню. У Тамеи застучало в висках, сознание помутилось. Собрав остатки сил, она схватила Року за шиворот и поплелась к выходу. Чьи-то сильные руки подхватили ее.
Когда девушка очнулась, то увидела склонившееся над ней суровое лицо Онсиды и обеспокоенное Дала. Тамея тряхнула головой и огляделась. Они с Рокой сидели на земле, прислонившись спинами к изгороди, а хуттинцы и гости смотрели на них с любопытством и сочувствием. Ну и показали они себя во всей красе! А
