правильно поступила? – долетели до Тамеи слова Руи.
– Да-да! Конечно! – поспешно ответила она и снова погрузилась в свои мысли.
«Рассказать Руе про Пата или не стоит? – размышляла Тамея. – Поймет ли она меня?» Водяная дива сидела на камешке, притянув колени к груди, и говорила, говорила, иногда разводя длинные руки в стороны и растопыривая пальцы. Она глядела то на реку, то на Тамею, моргая круглыми глазищами, то вдруг чему-то улыбалась. Тамея старалась не думать о том, как ее подруга некрасива. Листок давно свалился с головы Руи, но она этого не замечала. Тамея смотрела ей в лицо, и жалость теперь уже к речной подруге давила горло: бедная, одинокая, надоедливая девочка!
– Ладно, мне пора, – ласково сказала Тамея и принялась одеваться. – Я вечерком зайду, если получится.
– А чем это ты так занята? – удивилась водяная дива.
После обеда, скорее всего, Тамее придется помогать матери готовить «праздничный» ужин. Отказ отказом, а хорошенько накормить сватов они обязаны.
– Да есть кое-какие дела, – пробормотала она.
Руя вдруг поднялась и пошлепала к воде. «Обиделась, что ли?» – недоуменно пожала плечами Тамея.
Она уже ступила на тропинку, проложенную меж кустов капельника, как вдруг со стороны реки до нее донеслись протяжные мелодичные звуки.
– Не может быть! – Тамея ринулась обратно.
На берегу она огляделась. Жалобное и очень красивое пение доносилось с той стороны, где капельник подходил к реке почти вплотную. Тамея кинулась на звук. Обогнув кусты, выскочила на узкий пятачок, скрытый от посторонних глаз. У берега по щиколотку в воде стояла Руя и пела, манила к себе Нуама, сына молочницы Тутрен. Завороженный мальчик, вытаращив глаза на обнаженное тело водяной дивы, шаг за шагом приближался к реке.
– Руя! – гневно крикнула Тамея. – Что ты делаешь? Он совсем еще ребенок!
Руя и Нуам вздрогнули и, как по команде, обернулись.
– Марш домой! – велела Тамея мальчику. – Вот расскажу твоей матери, где ты бродишь!
Нуам шмыгнул в кусты.
– Руя! – Тамея была в ярости. – Ты же обещала!
– Да не сделала бы я ему ничего! – раздраженно процедила дива.
– Откуда бы мы это узнали? Мы бы его просто не нашли! Больше никогда не принесу тебе лепешек!
Тамея быстро зашагала вдоль реки.
– Поверить не могу! – кипела она по дороге, размахивая руками. – Отвратительная, кровожадная рыбина!
На деревенских улицах было оживленно: возвратились охотники с добычей, и хозяйки, перекликаясь, спешили получить свежее мясо на ужин. Тамея вмиг забыла о проделках Руи. Вернулся Далан, и мир заискрился. Как пусто было без него в деревне. А сейчас она может случайно встретиться с ним, переброситься взглядом, улыбкой. И ничего важнее этого в жизни нет.
Перлас все еще сидел за кустами синельника. «Неужели до сих пор возится с куклой?» – удивилась Тамея и тихонько подобралась к отцу. Оказалось, Перлас спал, уронив голову на грудь. Тамея усмехнулась: то-то отцу попало бы, если б его увидела Хида. Стараясь не шуметь, она обогнула кусты. Из-под крышки большого горшка на очаге струился слабый аромат. Тамея наклонилась и принюхалась. Пшеничная каша! Впрочем, она была так голодна, что уже от вида горшка у нее потекли слюнки. Войдя в кухню, она несколько секунд стояла, приглядываясь: после яркого солнца в доме казалось темно, как в погребе.
– Где ты ходишь? – раздался голос Хиды.
Мать у себя в комнате разглядывала вынутое из сундука голубое платье, которое надевала только по праздникам.
– Охотники вернулись. Сходи к Эйду, возьми мяса для ужина. Кстати, как ты думаешь, я еще могу влезть в это платье? Мне кажется, я располнела.
У Тамеи перехватило горло. Она всегда с радостью ходила к отцу Далана, но только не сегодня! Прийти к Далу в дом и попросить мяса, чтобы приготовить ужин для сватов Пата?! Ни за что! Она умрет на месте от стыда!
– Мама, – стараясь не выдать своего волнения, произнесла Тамея, – пусть Лав сходит. Я ногу подвернула.
– Где болит?
Изобразив невероятные муки, Тамея проковыляла к лавке и ткнула в щиколотку. Пока мать быстро ощупывала ее ногу, Тамея стонала, морщилась и кусала губы. Наконец Хида выпрямилась и в упор посмотрела ей в глаза. Вздохнув, Тамея отвела взгляд.
– Может, Лав все-таки сходит? – умоляюще спросила она.
– Лав на улице, разве ж ее найдешь? А Эйд, поди, уже ждет.
– Ну, может, у кого-нибудь другого взять? – робко предложила Тамея.
– У кого? У Сурта? – ухмыльнулась Хида. – Или у Крима? Арда рада будет тебя видеть!
– Ладно. – С удрученным видом Тамея поднялась и вышла из комнаты.
– Там, будешь мимо идти, посмотри, отец не заснул ли, – донеслось ей вслед.
Во дворе Тамея легонько тронула отца за плечо. Перлас выпрямился и, словно не он только что безмятежно храпел, принялся внимательно разглядывать поделку, всем своим видом показывая, как он сосредоточенно работает.
– Не хочешь сходить к Эйду за мясом? – без особой надежды спросила Тамея.
– Мне бы куклу доделать, скоро дочка Рула за ней прибежит. – Перлас улыбнулся сквозь густые усы и снова склонился над работой.
Тамея не стала больше просить – не ровен час отец догадается, почему ей не хочется идти к Эйду. Неприятностей у нее и так хоть отбавляй, недоставало еще родительских усмешек и лукавых намеков! Она потопталась немного в нерешительности и пошла к Роке. Может, подруга составит ей компанию?
Рока с Онсидой сидели за столом и черпали деревянными ложками похлебку из глиняного горшка. Дом Великой Сохи сильно отличался от других домов в деревне. Помимо обеденного стола на кухне стоял еще один высокий и длинный стол, заставленный бесчисленным множеством горшков, ступок с пестиками, чашек, плошек и еще какими-то предметами, о назначении которых Тамея не имела ни малейшего представления. Стены, увешанные связками засушенных растений, гирляндами плодов и кореньев, источали благоухание. Казалось, сам воздух в доме Великой Сохи был пропитан волшебством, наполнен чем-то чарующим и необъяснимым.
– Садись с нами обедать, – предложила Онсида.
Рока достала с полки запасную ложку. По правилам гостеприимства Тамея обязана была хоть что- нибудь съесть, иначе она обидела бы хозяев. Тамея села на лавку рядом с подругой и запустила ложку в горшок. Онсида пододвинула к ней поближе тарелку с лепешками.
Мудрая Онсида не спрашивала, что привело Тамею в ее дом. Она ласково улыбалась торопливо жующим подругам и делала вид, будто не замечает взглядов, которыми они украдкой обменивались. За все время Онсида не произнесла ни слова. Великая Соха всегда отличалась чрезвычайной сдержанностью в речах. В деревне говорили, что она сильно изменилась после того, как пропала ее единственная дочь, мать Роки. Рока была еще совсем малышкой, когда однажды ночью Турия ушла из дома и больше не вернулась. Ее долго искали, но она как сквозь землю провалилась. Отец Роки Ульбан был пахарем из соседнего села. Когда надежды, что жена найдется, не осталось, он возвратился в родные места. С тех пор Року опекала бабушка, заодно обучая ее искусству Великой Сохи. Вскоре Ульбан обзавелся новой семьей. Рока виделась с ним в прошлом году, когда ездила в деревню Тохта на Праздник поясов, но до конца простить его так и не смогла. Впрочем, она слишком мало думала об отце, чтобы ощущать обиду.
Покончив с похлебкой, подруги вопросительно уставились на Онсиду. Соха величаво качнула головой, и девушки выбежали во двор.
– Ну, что у тебя? – Рока, слюнявя палец, терла пятно на тунике, которое посадила из-за спешки.
– Сходи со мной к Эйду. Если встречу Дала, сгорю от стыда! – Тамея умоляюще приложила руки к груди.
