После их ухода Дэвид, работавший в своем кабинете, начинает выражать недовольство тем, что я торчу в постели. Он слегка сочувствовал мне, несмотря на скрытое напряжение, до тех пор пока не померил мне температуру и не обнаружил, что она нормальная.
– Ты собираешься обедать? – спрашивает он.
– Мне не хочется ничего готовить.
– Тогда я пойду в ресторан. Я захвачу с собой работу, мне еще много нужно сделать.
В воскресенье, во второй половине дня, он уезжает в Даллас. Моя сестра и ее семья поедут с ним, поскольку планировали уехать от нас в это же время. Бен довозит их до нашего дома, где они все пересаживаются в машину Дэвида. Шофер из его конторы в понедельник пригонит «БМВ» обратно. Понадобилась целая куча телефонных переговоров, чтобы обеспечить их материально-техническое передвижение.
Мне пришлось лишь выслушивать, как будут претворяться в жизнь их планы. С трудом собравшись с силами, я натягиваю джинсы и теплую фенвейскую футболку поверх свитера с высоким воротником, однако мне почему-то так и не удается согреться. Стоя на дорожке у нашего дома, мы с Беном помахали отъезжающим, и он, обнимая меня за плечи, говорит:
– Ты чертовски плохо выглядишь, сестренка.
– Спасибо, братец.
– Пойдем в дом. Я приготовлю тебе чаю. – Он вяло слоняется по моей кухне, а я сижу в шезлонге в спальне. Он приносит мне поднос.
– Какой ты милый.
– У твоего мужа иное мнение.
– Почему?
– Он сказал, что, по его мнению, я должен вам с Джилл некую сумму в качестве компенсации за дом. Что ты думаешь по этому поводу?
– Думаю, что Дэвиду не следует лезть в наши семейные дела.
– Джилл сказала то же самое. А Гарри даже слегка расстроился.
Бен принес и себе чашку чая. Он вдыхает его аромат.
– Тебе не показалось, что Джилл выглядела несчастной?
Это необычный вопрос для моего брата. Он один из немногих представителей нашего семейства, способных на откровенный, прямой разговор. Мать и ее сестры обычно ходят вокруг да около. К примеру, когда мама хочет узнать что-то о тете Рут, то звонит тетушке Энн, которая ей отвечает: «Если ты хочешь узнать, как дела у Рут, то позвони ей сама».
– С чего ты взял? – спрашиваю я брата.
– Я подумал, может, она поделилась чем-то с тобой.
О господи! Я надеюсь, что хоть мы с братом оставим эту нашу семейную игру, уклоняясь от прямых намеков. Однако я не могу выдать тайну Джилл. Потом меня осеняет, что, возможно, она сама рассказала что-то Бену и он пытается выяснить, что мне известно.
– Просто если бы у нее возникли какие-то супружеские проблемы, то я предложил бы ей с девочками остаться с нами, – гнет свою линию Бен.
На сей раз меня зацепило.
– Она рассказала тебе.
– Мне хотелось повесить этого подлеца. Я знаю, что Джилл может быть врединой, но она моя сестра и я не хочу, чтобы кто-то портил ей жизнь.
– Ты говорил с Гарри?
– Господи, нет конечно. Если все уладится, то ему лучше не знать, что знаем мы. Я и Джанис-то ничего не сказал, за исключением того, что мне хотелось бы, чтобы Джилл с ее девочками жила у нас, если не дай бог с Гарри что-то случится.
– И она сказала…
– Моя жена готова приютить всех на свете – беспризорных животных, растения и даже камни, – она все тащит в дом.
Он встает, собираясь уходить.
– Может, поедешь со мной, чтобы не скучать тут в одиночестве?
Я отказываюсь ехать с ним, просто потому, что хочу спать. Он ерошит мои и так уже взъерошенные волосы.
После его ухода я чувствую себя так отвратительно, что даже не могу позвонить Питеру.
Глава 5
В понедельник я чувствую себя настолько скверно, что звоню на работу и прошу заменить меня, хотя поступаю так крайне редко. Записавшись на прием к врачу, я звоню Питеру, чтобы поделиться своими страданиями.
– Очень жаль, что ты не со мной, я готовлю отличный борщ. Он в три счета поставил бы тебя на ноги, – говорит он.
– В таких случаях хорош и куриный бульончик, – говорю я.
– Я же не виноват, что мои предки были русскими, а не евреями. – И он рассказывает мне, что его дедушка до революции был шеф-поваром в домах высшей русской аристократии. – А в итоге мой дед обосновался в Сиэтле и открыл ресторан, а мой дядя расширил его дело, создав в городе целую ресторанную сеть.
Я знала, почему он не захотел быть банкиром, как его отец, но мне казалось, что он отлично справился бы с одним из ресторанов.
– Почему ты не присоединился к его бизнесу?
– Мне необходимо было уехать в Бостон, чтобы встретиться с тобой. Такова уж моя судьба. Перезвони мне после визита к врачу.
Сейчас сложно найти свободное местечко на парковке Редингского медицинского центра, потому что половину ее площади занимает рождественский елочный базар, ежегодно организуемый Мужским клубом. Дразнящий смолистый аромат. Я вхожу в здание по зеленому хвойному ковру.
Искусственное дерево в фойе Медицинского центра является жалким заменителем настоящих уличных красавиц. Искусственную сосну опылили хвойным дезодорантом, который вызывает у меня приступ тошноты. Но я выигрываю сражение.
Рядом с этим деревом за столом сидит регистраторша, миссис О'Коннор. Она одета в толстый свитер, вероятно, от сквозняков, которых она обычно всем советует остерегаться. По рассеянности она может направить больного не к тому врачу, но зато радушно угощает их домашним печеньем. Четыре или пять лет назад врачи провели проверку документов и выяснили, что причиной всех несчастий в Центре являлась миссис О'Коннор, поэтому теперь она вяжет шарфики и свитера в регистратуре и понемногу сбивает людей с толку.
В главном приемном зале устроен детский уголок с игрушками. Гинекологи позаботились о покупке «Американского малыша». Ортодонты приобрели «Спортс Иллюстрейтед», «Макколс» и «Ньюсуик». Я листаю номер «Макколса», который читала и два года назад, придя на ежегодное обследование. Мне хочется сходить в туалет «по-маленькому», но я терплю, зная, что врач захочет взять анализ мочи.
Подходит моя очередь, и сестра направляет меня в раздевалку. Она выдает мне больничный халат с завязками на спине.
Доктор Френч напоминает изрядно состарившегося мистера Спока из первых серий «Звездного путешествия», только с нормальными ушами. Хотя если подумать, то, вероятно, мистер Спок уже тоже должен был успеть состариться. Френч был доктором семьи Адамсов еще в те времена, когда мой муж был совсем ребенком. Именно от него я узнала, что мать Дэвида ушла к другому мужчине. Когда я спрашивала о ней, Дэвид неизменно менял тему разговора.
Я описываю мои недомогания, пока доктор Френч проводит свое обычное обследование, взвешивает меня, меряет давление и берет анализ мочи. Все в норме. Так же как и моя температура.
– Давайте осмотрим внутренние органы, – говорит он.
Мне хочется сказать: давайте не будем, но я молчу. Я слышу шуршание халата, пока пристраиваюсь на
