в хлев, где пастушонок, его работник, сено складывал. Сунул ему в руку жбан с пивом, велит: „Неси в зал, там сидит черный, косматый человек, но ты его не бойся.' Взял пастушок Иржичек жбан и пошел. Но только Петра увидал, упустил жбан из рук и так дверьми хлопнул, что окна затряслись.
— Глупый мальчишка! — в ярости закричал хозяин, — немедленно ступай обратно, не то поколочу, а за разбитый жбан вычту из жалования.
Иржичек был несчастный сирота и работал у трактирщика за харчи и три золотых в год. Дрожащей рукой нацедил он пива в другой жбан, перекрестился и отворил двери.
— Входи, мальчик, не бойся, — позвал его Петр, — я тебя не обижу. Я такой же человек, как и ты!
Иржичек осмелел, подошел поближе к Петру. И тут начал его Петр расспрашивать, откуда он, да у кого работает, да как ему живется. Поначалу Иржичек боялся, а потом осмелел и вовсе позабыл, что рядом с ним черт, и уже без страха все ему рассказал. Пожалел Петр сироту. „Подставляй, — говорит, — шапочку.' Иржичек послушался, и Петр насыпал ему полную шапку дукатов.
— Что мне с такими деньгами делать? — спросил его Иржичек.
— Делай, что хочешь, — отвечает Петр.
— Надумал! Дам немного Кудрновым и Бартошовым — пастушатам; нет у них ни башмаков, ни теплой одежки на зиму, они часто вместе со мной плачут. Остальные деньги отнесу учителю. Когда моя мама умерла, он хотел меня к себе взять и грамоте выучить, да у него у самого детей много, а денег совсем нету. Теперь я дам ему денег и он научит меня читать и писать. Как вы думаете, господин черт, этих денег хватит?
— Если не хватит, я еще добавлю.
Иржик обрадовался и, выбежав из трактира, стал всем показывать деньги. Трактирщик и трактирщица увидали деньги и услыхали от Иржика, как ласково с ним обошелся черт, поверили, что нету у незнакомца ни огненного языка, ни рогов, осмелели и кинулись у черта денег просить. Но Петр ничего им не дал. Остался он в трактире ночевать. Только уснул, вдруг кто-то его за руку хватает. Просыпается Петр, видит — черт, его бывший хозяин.
— Вставай и ступай в дом, — говорит ему черт, — трактирщик хочет из-за денег несчастного сиротинушку убить.
Вскочил Петр, распахнул двери, а трактирщик уже над мальчонкой нож занес.
— Грешник! — вскричал Петр, — готовься, сейчас со мной в ад пойдешь и будешь кипеть в горячем масле.
Свалился трактирщик без памяти, а Петр сволок его в комнату. Пришел тот в себя, упал перед Петром на колени, умоляет простить.
А Петр говорит:
— С этой минуты ты будешь Иржику заместо родного отца. Отдай его учиться и обходись с ним ласково! Если нарушишь мое приказанье, в тот же момент попадешь в преисподнюю.
Трактирщик пообещал и слово свое сдержал. С тех пор стал он хорошим человеком, а Иржику — родным отцом.
Вскоре молва о Петре дошла до князя. И приказал князь, чтоб Петр к нему явился. Но Петр идти не пожелал: „Пусть сам ко мне придет, коли я ему нужен.' А у трактирщика поинтересовался, что князь собой представляет.
— Сам-то князь человек не такой уж плохой. Но есть у него две дочери от первой жены, обе транжиры да мотовки. Чтобы им угодить, приходится князю из народа последние соки выжимать да в долги залезать. А недавно и вторая жена у него умерла. Оставила после себя дочку Ангелину; не девушка — чистый ангел. Так красива, так добра, что каждый ради нее готов хоть в огонь, хоть в воду. Нет человека, чтоб ей добра не пожелал, а старшим двум — чтобы их черт поскорее забрал, — сказал трактирщик и поспешил поскорее рот ладонью закрыть, забыл, что с самим чертом разговаривает.
— Да ты не смущайся, я ведь не черт, я только его зять! — засмеялся Петр.
Приехал князь, да так и обмер со страха, увидав Петра. Но беседовал с ним любезно, пригласил к себе в замок, стал денег просить взаймы. Ответил князю Петр, что даст ему денег сколько пожелает, если одну из дочерей ему в жены отдаст. Князь подумал-подумал и спрашивает, которую он желает.
— Любую, — ответил Петр. И посулился сам приехать невесту выбрать.
Не сказал князь дочерям, что деньги получил, а когда они спросили, что это за чертов зять и дал ли он денег, ответил так:
— Если хотите нашу страну сохранить и меня от разоренья спасти, одна из вас должна за него замуж пойти, иначе нам денег не видать. Не так уж он и безобразен, как говорят, а если бы волосы и ногти остриг и умылся, то стал бы и вовсе собой хорош. Вы ведь знаете, если я денег не получу — армия меня покинет, а народ взбунтуется.
Две старшие княжны хорохорятся, губы надули, отвечают заносчиво:
— Ну нет, отец, ни одна из нас за такого урода не пойдет. Мы — княжеские дочери, нам он не нужен! А до твоей страны нам нет дела!
— Как же мне быть?
— Отец, если в этом твое благо и благо нашей страны, я принесу себя в жертву! — тихим голосом сказала Ангелина, младшая сестра.
— Мое доброе дитя! — бросился к ней князь и с плачем поцеловал свою дочь. Сестры над ней насмехались и ехидничали.
— Вот если б это был сам Сатана, то стала бы ты тогда княгиней ада, но — быть его снохой — фи! Стоит ли мараться?
Ангелина поспешила уйти, чтоб не слышать грешных речей своих сестер. Были они девицы распущенные и в округе пользовались дурной славой.
На другой день утром пришел Петр в замок; увидали его старшие сестры и порадовались, что не им за него замуж идти, а Ангелина от страха без памяти упала.
Князь отвел ее к жениху, Петр сразу понял, почему невеста трясется и бледнеет, и сказал ей приветливо:
— Я понимаю, прекрасная княжна, что я вам не нравлюсь, но вы меня не бойтесь, я стану красивее, а беречь вас буду как зеницу ока.
Ангелина с удовольствием слушала его приятный голос, но взглянуть боялась. Петр дал князю денег, сколько тот просил, и, договорившись, что через восемь дней будет свадьба, поторопился уйти. Из замка он пошел прямо в лес и громко крикнул черта. А тот уже тут как тут.
— Что тебе угодно, зятек? — спрашивает.
— Хочу стать таким, как прежде. Что мне за радость, что я теперь княжеской дочки жених, если невеста на меня глядеть от страха не может?
— Пошли со мной, зятек. Через минуту будешь красавцем.
Ухватился Петр за черта, и тот понес его в дальнюю сторону.
Подлетели они к колодцу.
— Умойся в этом колодце и будешь красивей, чем прежде.
Прыгнул Петр в колодец, умылся в ключевой воде и вылез пригожим, как ясный день.
— Ну, — сказал он черту, — не так я тебе за деньги благодарен, как за то, что ты меня красотой наградил. Теперь-то уж Ангелинка меня полюбит.
Бросился он на радостях черту на шею, и полетели они оба в большой город. Накупил Петр красивого платья, купил карету, коней, нанял слуг и вернулся к невесте.
А невеста по своей светлице мечется и с ужасом поглядывает, не едет ли ее страшный жених. Сестры тоже из окон высунулись, сплетничают и ждут, когда жених добро повезет. Видят — тянется вереница возов, а следом народ идет. А впереди прекрасная карета катится, и сидит в ней красиво одетый юноша. Выскакивает он из кареты, бежит наверх, входит в светлицу, берет Ангелину за руку и прощения просит, что ее так долго своим безобразным видом пугал.
— Теперь я тебя еще больше любить стану, потому что знаю, какая ты добрая, — говорит он, целуя девушку.
И Ангелине красивый жених пришелся по сердцу — это ведь каждому ясно.
