— Красивая, должно быть, хлопчики, ваза…
Пацаны закричали разом:
— Красивая!
Дядя Иван улыбнулся. Голова его была поднята вверх. Казалось, он смотрит на солнце, и потому глаза его слезятся.
Он взял руку тети Поли и положил ее на вазу.
— Потрогай, Поля, какую красивую вазу подарили нам хлопчики…
Колька взял у Писаря пакет и отдал его тете Поле. Но ни дядя Иван, ни она почему-то не стали есть конфет.
Тетя Поля положила несколько штук в карман своей юбки, а остальные протянула мальчишкам.
— Не надо, это ж мы вам купили!.. — сказал Колька.
— На что они нам, не маленькие ведь, — тихо ответила тетя Поля. — Это я мальчику одному немножко оставила, он нам воду носит из родника…
Мальчишки взяли по конфете и расселись на ступеньках крыльца, на большом камне у порога. Они жевали шоколад и перемигивались, а Кольке было почему-то стыдно за ребят, стыдно за то, что они едят эти конфеты, а он, Колька, сидит вот рядом с ними и ничего им не скажет.
Колька отвернулся от мальчишек и вдруг в огороде у Астаховых увидел Лопушка.
Сначала над густыми зарослями веников двигалась только его огненно-рыжая голова, потом показались плечи. Лопушок шел, слегка наклонившись на один бок; видно, нес что-то тяжелое. Переменил руку и пошел снова.
Теперь Лопушок тоже увидел Кольку и всех мальчишек, но почему-то не остановился, а все продолжал идти — ближе и ближе.
И вдруг Колька все понял: за кустиками крыжовника промелькнуло цинковое ведро.
А Сашка уже неторопливо шел мимо мальчишек, шел так, как будто их вовсе не было во дворе.
Поставил ведро на ступеньку рядом с ногой Витьки Ореха, сказал громко:
— Принес, теть Поля! Сейчас в бак перелью!..
И как свой пошел в сени.
— Тоже парнишка хороший! — сказал дядя Иван, кивнув вслед Лопушку. — Если бы не он, так и огород у нас высох бы… Нет-нет да и польет. И хорошей воды с речки приносит.
Мальчишки бросили есть конфеты и переглядывались молча.
Лопушок вышел на порог с пустым ведром, спрыгнул с крыльца и вверх дном повесил ведро на колышек.
— Саша! — позвала тетя Поля. — На? вот, поешь тоже…
Она пошарила в кармане юбки и протянула Лопушку раскрытую ладонь с конфетами.
— Спасибо, теть Поля! — сказал Лопушок, забирая конфеты.
Писаренок быстро глянул на Кольку и подвинулся на камне.
— Садись, Саш!..
— Мальчики конфеты купили, поешь, — сказала тетя Поля.
Сашка сел рядом с Писаренком на самый краешек камня.
Положил рядом конфеты и отодвинулся еще чуть-чуть.
— Чего ж ты? — сказал Колька грубовато. — Носишь воду, а мы ни разу и не видели…
— А как бы вы видели? — спросил Лопушок почему-то грустно. — Я через огород хожу, а сюда через плетень через свой. Как бы вы увидели?..
— Вот уж с год скоро будет! — погладил бороду дядя Иван. — Зимой и летом, да, Сашук?..
— Ешь конфеты, — попробовал улыбнуться Колька Лопушку, но тот мотнул головой.
— Не хочется чего-то…
Витька Орех приподнялся со ступенек:
— Айда, ребята?..
Лопушок пошел вместе с мальчишками, но сразу же за калиткой повернул к своему двору.
— И что поливаешь, не сказал, — упрекнул Колька.
Лопушок остановился на секунду, посмотрел хмуро:
— Так вы ж не разговариваете…
И пошел снова.
Мальчишки зашагали в другую сторону.
Колька посмотрел вслед Лопушку, и ему вдруг почему-то стало жаль его.
— Дурачки несчастные! — сказал вдруг Колька. — Нужна им ваша хрустальная ваза!.. Триста лет не нужна!
Писаренок виновато улыбнулся, как будто это он, а не Колька первым предложил купить эту самую вазу.
Колька неожиданно остановился, крикнул:
— Лопушок!..
Сашка обернулся.
— Вечером соберешься поливать, заходи за мной, да?..
Лопушок как будто подумал немножко, потом кивнул головой и открыл свою калитку…
Глава пятая, или Рассказ о волшебной палочке
Каждый полдень к реке спускается стадо. Коровы сначала пьют у бережка, вытягивая шеи, потом заходят на середину речки и лениво дремлют под солнышком, время от времени помахивая мокрыми хвостами. К реке спешат женщины с подойниками. Они ходят по бережку и зовут коров из воды:
— Марта! Марта!
— Звездочка!
Возвращаются с зорьки мальчишки-рыбаки. В это время обычно армия Кольки Богатырева сидит на рыжих кручах глинистого карьера, там, где сходятся все дороги, ведущие с реки. Мальчишки болтают ногами, осыпая голыми пятками комки глины, грызут семечки, и только двое с оружием в руках дежурят на дороге. Рядом с ними стоит в пыли старое жестяное ведерко, прикрытое лопухом, в ведерке — холодная вода.
Любой рыбак, возвращающийся с реки, обязан показать добычу мальчишкам. И всю рыбешку, которая была не больше ладони Вовки Писаря, мальчишки отбирали, бросали в ведерко и потом выпускали в речку. Если мальки были на снизке, у рыбака отбирали удочку, и никто потом не мог получить ее обратно.
В этот день мальчишки тоже сидели на кручах, и знакомые рыбаки, проходя мимо, здоровались с ними и не без гордости показывали кто кукан с крупными голавчиками, кто бидончик с усачами.
Солнце давно уже стояло в зените, и они собрались было домой, как вдруг Витька Орех негромко присвистнул и показал пальцем на заросли ивняка.
Мальчишки посмотрели туда, и все увидели, как неподалеку зашевелились кусты и над ними показалось тонкое удилище. Оно скрылось на минуту, но потом появилось снова — не так-то просто протащить удилище с леской через кусты, не поднимая его над головой.
— Степка? — спросил Витька Орех.
И Колька кивнул:
— Степка!..
Степка Яликов был самый отчаянный браконьер в станице Отрадной. Рыба у него почему-то никогда не ловилась, и почти каждый раз в конце рыбалки он находил небольшую протоку, бросал на берегу удочку и с камнем в руке начинал осторожно красться по воде.
Увидит, как две-три рыбешки нырнут под большой камень, и поднимает руку, прицеливаясь. Слышится глухой стук, летят брызги, и вот уже бедные рыбешки плывут вверх брюхом, а Степка, высоко поднимая коленки, как сумасшедший несется за ними.
Мальчишки с улицы Щорса не раз заставали его на месте преступления, но Степка Яликов хорошо
