новых земель.
Скажем, римляне и кельты (валлийцы) отправлялись в Америку в конечный период этногенеза: через 12 веков после пассионарного толчка. Викинги побывали на другом континенте в самом начале «своей жизни» — через два века, а вот арабы и европейцы в середине цикла — спустя семь веков после получения первоначального импульса.
Итак, вслед за толчком в Западной Европе наступила фаза устойчивого подъема, которая продолжалась вплоть до середины XI века и привела к формированию сильных феодальных государств — составных частей суперэтноса Христианский Мир. Затем наступила фаза «перегрева» — энергетически перезаряженные этносы Христианского Мира вступили в полосу междоусобных конфликтов. Так продолжалось до XV века.
«Хищность суперэтноса, — замечает Л. Н. Гумилев, — определяется уровнем пассионарного напряжения, заставляющего людей преодолевать пустыни и дебри, моря и океаны, что они и делают, если дома наступает покой, который водворяют „здравомыслящие особи“ со средней пассионарностью. Такая эпоха наступила в Западной Европе в 30-х годах XV века».
Но ведь пассионарность не исчезла, как и носители ее. Они были вынуждены искать новые точки приложения сил. Именно в эти годы мы можем видеть буквально всплеск мореходной активности Испании и Португалии. Вслед за освоением побережья Африканского континента пришел черед Атлантического океана.
Точно так же, в свое время, римляне покорили Европу от Британии до Черного моря, кельты заселили Ирландию, викинги осели в Исландии, арабы подчинили себе огромные пространства от Гиндукуша до Пиренеев… Почему же только испанцам удалось «зацепиться» за Америку?
Очевидно, что у каждого этноса есть бурная молодость и разная старость. И римляне, и кельты побывали в Новом Свете на исходе жизненных сил своих этносов — они не смогли противостоять воинственным индейцам, даже если бы имели более совершенное вооружение.
Викинги же, напротив, ринулись на необъятные просторы нового континента в слишком уж раннем «возрасте»: воинственные настолько, что не могли и подумать о торговле, землепашестве или охоте. Только бой! Вот и пронеслись по Америке железным вихрем аж до перуанских Анд.
Единственные, кто, кроме европейцев, имел шанс — это арабы. И кто знает, как сложилась бы судьба Латинской и Центральной Америки, не погибни флотилия Абубакари II в «гигантском водовороте».
Виктор ШИТАРЕВ, капитан дальнего плавания
Поговорим по существу…
Мы можем бесконечно перелистывать страницы истории мореплавания, но так и не получить желаемого ответа на сакраментальный вопрос — кто же открыл Америку?
Работая над темой, я пришел к однозначному выводу — многие суда доколумбовой эпохи могли пройти маршрут эскадры Христофора Колумба, которая совершала свой путь в полосе пассатов, дующих с восточных румбов со скоростью 5–8 м/с. Здесь всегда хорошая погода. Очевидно, о полосе пассатов знали и древние мореплаватели, поэтому нет ничего удивительного в том, что некоторые корабли доколумбовой эпохи пересекали океан.
А вот возвращение назад для древних было проблематично: нужно, маневрируя, идти против ветра, курсом в бейдевинд, попеременно правым и левым галсами. Средняя скорость на переходе резко падает, а срок плавания увеличивается.
Поэтому, наверное, правильнее обсуждать не приоритет открытия, а надо выделить три аспекта: успехи навигации, мореходные качества судов, их транспортные возможности для перевозки грузов и людей.
Приблизительно в XII веке в Европе появился магнитный компас. Это изобретение дало мощный толчок развитию мореходной астрономии, картографии и мореплавания: моряки смогли удаляться от берега. Но чем дальше уходил корабль от берегов, тем острее ощущалась необходимость в определении его координат, особенно широты.
В 1416 году португальский принц Генрих открывает мореходную школу. Четыре года спустя там же строится обсерватория, создаются плоские карты в проекции «Генриха Мореплавателя». Около 1475 года немецкий ученый Региомонтан издает таблицы эфемерид (расчеты движения звезд и планет на небосводе) с довольно полными астрономическими сведениями на 30 лет вперед. Тогда же появляется «Руководство к астролябии и квадранту» неизвестного автора, которое состояло из следующих разделов:
1. Получение широты по высотам Солнца.
2. Определение широты по Полярной.
3. Таблицы широт мест.
4. Наставление к управлению парусами.
5. Календарь и эфемериды Солнца.
Словом, навигация становилась океанской.
Теперь несколько слов о морских судах. К ним испокон веков предъявлялись жесткие требования, подчас исключающие друг друга. Судите сами. Быстроходное судно должно быть узким и длинным, как эсминец, но тогда ухудшается остойчивость и управляемость. Повышая остойчивость, надо увеличить ширину и высоту надводного борта при достаточной осадке, но тогда уменьшается скорость. Не последнее место занимает и «обитаемость»: нужны помещения, где экипаж мог бы поесть и отдохнуть. Наконец, нужно обеспечить его провиантом, пресной водой. У Петра I существовала норма — на двоих моряков полагалось в день ведро борща и полведра каши. Плюс хлеб и традиционная чарка водки.
Появившись в начале XV века, каравелла стала одним из первых судов, приспособленных для длительных морских плаваний. Обладая хорошей мореходностью и управляемостью, она развивала скорость около 7 узлов, а при хорошем попутном ветре до 11 узлов. Ее остойчивость была в 2–3 раза выше, чем у норвежских драккаров — парусно-весельных судов каботажного плавания. Например, флагман Колумбовой эскадры «Санта-Мария» имел длину 23 м (драккар — 21 м), экипаж 90 человек (около 70), ширину 6,7 м, осадку 2,8 м, грузоподъемность около 100 т, вооружение — 24 пушки. На других кораблях эскадры «Пинта» и «Нинья» (20,1 и 17,3 м соответственно) находились экипажи по 65 и 40 человек. Их парусное вооружение было характерно для морских судов того времени. Скажем, трехмачтовая «Нинья» несла только косые паруса, а «Санта-Мария» и «Пинта», кроме них (на биэань-мачтах), и прямые (на фок- и грот-мачтах). Что же касается площади парусов, то на «Санта-Марии» она составляла около 250 кв. м (сравните, 60 кв. м у драккара). Добавим к этому, что одномачтовые суда викингов имели лишь прямое парусное вооружение, а давно известно, что маневрирование косым парусом требует в 1,5–2 раза меньше матросов, чем управление прямым.
Плавания X. Колумба можно рассматривать как зарождение линейного судоходства.
Вторым важным достоинством его экспедиций можно считать стремление испанцев к планомерной колонизации. Сподвижники и последователи Колумба возводили не только крепости, но и пытались строить фермы, производившие на месте продукты сельского хозяйства. Одним словом, Колумб первым предпринял попытку освоения вновь открытых земель.
Подводя итог, можно утверждать, что открытие или, вернее сказать, приобщение Америки к европейской цивилизации — это заслуга не только Колумба, а и технического прогресса.
Поэтому и ответ на вопрос: кто же первооткрыватель, наверное, не столь уж важен — ведь, в конце концов, около 40 тысяч лет тому назад первыми открыли и колонизировали оба американских континента азиатские племена, перешедшие с Чукотки на Аляску.
