Конечно, статуи разрушались на протяжении столетий, чтобы освободить дорогу для новых, а их фрагменты, особенно головы, были соединены с новыми строениями на платформах. Некоторые фигуры были свалены в приготовленные ямы рядом с плитами платформ, а затем закопаны полностью или частично. Однако настоящее разрушение произошло из-за междоусобиц и войн, которые постоянно велись между группами из-за размера статуй и их великолепия. Это был вполне подходящий вариант: побежденным наносилось унизительное оскорбление через их гордые символы, оскорбление, нанесенное их древним фигурам, было символическим оскорблением, самым весомым для всей группы. Месть «зуб за зуб» быстро уменьшала число статуй на острове.
Следующий, более драматичный этап насилия и раздора – внезапное появление в поздний доисторический период оружия, сделанного из обсидиана – материала, который до того времени использовался лишь для изготовления орудий труда. Mataa – это были большие орудия с рукояткой, используемые как кинжалы или наконечники копья; самые ранние из известных – это два из слоя Аху Нау Нау, датированные 1220 – 1420 годами, однако по-настоящему они начали распространяться в XVIII и XIX столетиях, когда стали общеизвестными артефактами, найденными на острове. Если судить по их размерам, лишь один или два из них могли быть изготовлены в шахтах, однако широкое использование обсидиана вело к уменьшению его количества. Несмотря на это, были сделаны тысячи матаа. Рутледж сообщала о находках запасов из 50 – 60 штук под камнями в пещерах, а Мюллой во время своих раскопок в одном лишь Винапу обнаружил 402 штуки. Голландцы в 1722 году докладывали, что все островитяне безоружные, но в 1774 году Кук и его команда видели несколько дубинок и дротиков – Форстер сказал, что «некоторые имели копья и дротики, сделанные из тонких прутьев неправильной формы, и целились острым треугольным куском черной прозрачной лавы». Большая часть оружия должна была быть спрятана, однако в 1786 году Лаперуз докладывал, что островитяне безоружны. Испанские путешественники в 1770 году видели подозрительные следы от ран матаа на телах нескольких местных жителей.
Устные предания гласят, что главная битва произошла между «коротышками» Ханау Эпе и «худышками» Ханау Момоко в «канаве Пойке», на площади в 3 – 5 км, которая практически отделяет полуостров Пойке от остальных территорий острова; она, эта «канава», состоит из нескольких вытянутых рвов, 20 или 30 из которых все еще видны, каждый примерно 100 м в длину, 10 – 15 м в ширину, 2 – 3 м в глубину, расположенные в 5 м друг от друга, с разрушенными берегами. Эта любопытная деталь ландшафта острова Пасхи была предметом множества исписанных чернил. Островитяне утверждают, что это место называется «кухня Ханау Эпе». Оно было выкопано этой группой и заполнено хворостом, чтобы защититься или поджарить клан Ханау Момоко. Однако последний поменялся с ним ролями, и именно Ханау Эпе (который отступил к Пойке после начала битвы) в конце концов погибли в пламени после жестокой битвы.
Раскопки, проводившиеся норвежской экспедицией 1950-х годов, обнаружили зону интенсивного горения в канаве. Радиоуглеродный анализ показал, что они датированы 1676±100 лет, эти данные совпали с генеалогическими расчетами Энглерта и показали, что битва произошла в 1680 году. Однако более поздние раскопки в яме обнаружили лишь корни и растительную плесень, а также яму, засыпанную углем, на глубине около 1 м, которая, по данным радиоуглеродного анализа, относилась к XI веку. Возникли сомнения: имела ли вообще эта «яма» какое-то отношение к той битве, которая упоминается в легендах, к тому же матаа здесь так и не были найдены…
Более ранние исследователи считали, что эта «канава» природного происхождения. Однако с тех пор, как были выкопаны пробные ямы, геологи и археологи пришли к выводу: либо это природная яма, искусственно модифицированная, либо она полностью сделана руками человека. Различимы следы древних раскопок, поскольку земля разбросана с одной стороны, однако сама яма в течение столетий подвергалась эрозии от воды и ветра. Но для чего она была нужна? Очевидно, не для фортификации, поскольку она прерывается и ее легко можно обойти с другой стороны. Некоторые ученые высказывали предположение, что это была серия очагов для приготовления пищи для рабочих ближайшей каменоломни Рано Рараку, тем более что это совпадает и с названием ямы (по-другому ее называют «большой земляной очаг Таваке»). Кроме того, ее могли использовать в качестве места для погребения. Было предложено и альтернативное объяснение: это была плантация, в которой мог расти урожай бананов, сахарного тростника и таро, который выращивался для рабочих; она могла орошаться водой, которая стекала со склонов Пойке. В этом случае горение могло стать результатом уничтожения стеблей и листьев после сбора урожая.
Однако более убедительный ключ к разгадке ученые предложили совсем недавно. Это углубление явилось укрытием для беженцев, которые сумели приспособиться к жизни в этих неблагоприятных местах; ни один из них не имел постоянного источника воды, было трудно плыть сквозь высокие волны, поэтому эти места не были предназначены для постоянного обитания. Однако беженцы (как и те, кто приплыл сюда для ловли рыбы или сбора птичьих яиц) адаптировались к жизни в пещерах, часто строили каменные стены, огораживающие вход; стены в некоторых пещерах были укреплены бордюрными камнями, украденными с овальных домов, принадлежащих врагам. Скорее всего, эти низкие и узкие помещения, где можно было лишь ползать, были построены, чтобы удержать тепло и защитить людей от ветра и дождя, а не в качестве оборонной меры. Однако недавние раскопки в пещере Ана Кионга, в юго-восточной части острова Пасхи, обнаружили, что нередко это были расширяющиеся, специально укрепленные и скрытые от глаз помещения; маленькая внутренняя комната была обозначена стенами, сделано входное отверстие, но скрыто под развалинами пристройки. Похоже, что пещера, в которой были найдены тысячи костей рыбы, крыс и курицы в слое лишь 5 см толщиной, использовалась в качестве убежища на короткий срок где-то после 1722 года (это подтверждается наличием стеклянных европейских бус).
Почему же островитяне не строили крепостей или хотя бы защищенных жилищ на вершинах холмов, как это делали маори в Новой Зеландии? Ведь в их распоряжении были холмы и множество камней, даже если древесины и не хватало. Ответ прост: в Рапа Нуи имелись большие, удобные естественные укрытия, но их часто невозможно было обнаружить с поверхности. Вот почему многие беженцы ушли на островки или стали рыть собственные, мелкие укрытия.
Что же могло стать причиной социальных бедствий? Самая очевидная причина – это недостаток пищи. Тому есть свидетельства в археологических и этнографических данных, подтверждающих значительные изменения в диете островитян в течение времени и говорящие даже о голоде. Вспомним об известных деревянных статуэтках, найденных на острове, – моаи кавакава, они изображают людей с козлиными бородами, крючковатыми носами и впалыми щеками, проступающим спинным хребтом и торчащими ребрами, что часто служит показателем голода. Однако нижняя часть этих фигур выглядит нормально, это хорошо сложенные, здоровые люди с округлившимися ягодицами. Они воплощают в себе сложную систему символов, представляющих второстепенных богов, духи мертвых людей или сверхъестественных существ, часто их использовали в танцах для охраны от злых духов (Г. Мелвилл сообщал, что священнослужители на Маркизских островах держали маленькие деревянные фигурки в качестве предсказателей). Подобно всем найденным на острове объектам искусства у них не было точной даты или источника происхождения (за исключением одного экземпляра, который датировался при помощи радиоуглеродного анализа 1390 – 1480 годами, однако это свидетельствует скорее о времени гибели дерева, чем о дате изготовления фигуры). Если это действительно так, то можно с уверенностью сказать, что островитяне были хорошо знакомы с физическими последствиями нехватки минералов или голодания. Мы уже видели драматические изменения в облике островитян и в их здоровье в период между 1722 и 1774 годами. Вполне возможно, что многое произошло за четыре года между визитами испанцев в 1770-м и Кука, который был первым, кто обнаружил местных жителей в очень плохом и бедственном положении: «…маленькие, худые, робкие и несчастные». Рентгеновский анализ скелетных останков из Аху Нау Нау, проведенный Дж. Джиллом, показал, что население и в особенности дети страдали от продолжительных стрессов и замедления роста, причиной которого были недоедание или также инфекционные заболевания, привезенные европейцами. В то же время
