18–20 лет, а для мужчин — 24 года) строжайше соблюдался, чтобы брак не превращался «в ребячество». Подбор будущей семейной пары происходил публично и в присутствии властей. Однако для вступления в брак все же требовалось согласие родителей, и, видимо, учитывались личные симпатии жениха и невесты. Если мужчина старше 25 лет не мог сделать окончательный выбор, то это делал за него курака. Он же выступал судьей, если у девушки оказывалось несколько претендентов. Брак между молодыми людьми из разных провинций и даже селений (общин) категорически запрещался. Запрещалось заключать браки между здоровыми гражданами страны и больными или калеками (немой мог взять в жены лишь немую, слепой — только слепую и т. д.).
Когда женщина выходила замуж, ее социальное положение менялось в соответствии с общественным положением мужа. Вдове не разрешалось снова выходить замуж и тем более сожительствовать вне брака. У инков запрещались аборты (тайно их делали с помощью жесткого и энергичного массажа плода и различных снадобий). Деторождение рассматривалось как дело высочайшей государственной важности. Это нашло отражение в их экономической политике: на каждого новорожденного сына семье полагался дополнительный надел земли, а на дочь только половина. Таким образом, инки применяли поощряющую систему распределения земли, чем обеспечивали широкое воспроизводство населения.
За аборт женщину наказывали 200 плетьми (если убитый плод был девочкой) или казнили (если погибал будущий работник и воин «империи»). Любопытно, но в отличие от европейцев инки считали девственность не достоинством, а скорее недостатком, так как существовало мнение, что девственницами оставались только те девушки, которые никому не приглянулись…
Совершенно особой категорией населения в Тауантинсуйю было мужское потомство знати и самого Инки от наложниц-девственниц — побочные сыновья-бастарды. Бастард умершего Великого Инки по отцу был братом правившего Сапа Инки. Таких «братьев» у Сапа Инки нередко насчитывалось более 100, но никто из них не имел права даже заговорить с братом-«императором». В жилах всех бастардов текла священная кровь божественного «императора», ее нужно было как можно больше «раздаривать» простым смертным. Все инки, начиная с самого Сапа Инки, прилежно и успешно этим занимались, и количество незаконнорожденных сыновей постоянно росло. Казалось, должно расти и число потенциальных Агауальп (бунтарей, незаконно претендующие на престол), а объединившись, они могли произвести государственный переворот?! Этого не происходило и вот почему. По матери они все принадлежали к разным, иногда враждебные родам и народам, а значит, единство и согласие между ними исключались. Таким образом, Инки, очевидно, полагали, что, производя на свет побочных детей-полукровок, они улучшают «породу» людей и окружают себя прослойкой по-родственному преданного населения.
Случай с бастардом Атауальпой, оказавшимся на престоле, уникальный. Обычно у бастардов была другая судьба. Особенно высокие должностей они не получали, зато составляли средний командный состав в армии. Это была та прекрасно обученная, тренированная родственная прослойка профессионалов в войсках, которая обеспечивала благонадежность и преданность армии «императору». Очевидно, из них формировалась «преторианская» гвардия Божественного Инки. Она играла немаловажную роль в дворцовых интригах и определении степени законности претендентов на роль Сапа Инки. Но она использовалась не только в дворцовых переворотах, одной из ее первейших задач было исключительно жестокое подавление всякого рода мятежей и восстаний. Чаще всего «бастарды не испытывали в своей военной карьере взлетов, но и не падали вниз. В редких случаях личный подвиг и героизм или симпатии августейшего отца-«императора» возвышали их над остальными.
Мятежный Атауальпа считался любимцем отца Уайна Капака и его «лейб-гвардейских» офицеров. Рано проявив недюжинные военные дарования, он почти все детство и отрочество провел в армии (своего рода инкский Германик или Калигула). В последние годы правления его отец вообще отходит отдел войны, перепоручая их… бастарду Атауальпе! (Не отсюда ли происходит такая незыблемая уверенность этого безусловно одаренного незаконнорожденного «принца» в обоснованности его претензий на корону Тауантинсуйю?) В трагический момент борьбы за отцовский престол боготворившие его отборные инкские «легионы» и преданные ему с детства лучшие военачальники Кискис и Чилько-Чим пошли за ним, решив тем самым исход страшной братоубийственной войны.
Дети бастардов относились к категории населения, не принадлежащей ни к правящему, ни к эксплуатируемому классу. Они занимали как бы промежуточное положение. После прихода к власти нечистокровного инки — бастарда Атауальпы (родом из северной столицы Тауантинсуйю — Кито) — бастарды от аристократии этого города заняли ведущее положение при дворе нового «императора». Если бы не конкиста, они могли бы отстранить клан инков от управления «империей». Тем более что Атауальпа зверски казнил множество инков «царской» крови и кусканской придворной знати — от мала до велика…
Землю засевали каждый год и обрабатывали лопатами (чакитальями) и мотыгами (лампами) из твердых пород дерева, рабочий край лопаты был бронзовым. Как и все народы древней Америки, инки не знали тягловых животных и поля обрабатывали вручную. В поле выходили и мужчины и женщины. Они возделывали около 100 видов растений (от хлопчатника и тыквы до ананаса и банана), при этом в каждой местности выращивали только те растения, которые давали здесь наибольший урожай. Основными культурами были 250 сортов (белый, желтый, розовый, коричневый, черный и др.) картофеля (папа) и шесть сортов кукурузы (сара). В отличие от мезоамериканских индейцев-земледельцев, инки не заламывали початков, не оставляли стебли на поле, а выносили их вязанками.
Из одного сорта кукурузы делали пиво — чичу, другой сорт поджаривали, еще один шел на приготовление каши, и, наконец, инкам была известна и особая, сладкая кукуруза. Пиво готовили весьма своеобразно. Кукурузные зерна тщательно пережевывали и полученную пасту сплевывали в кувшины с теплой водой. Слюна превращала крахмал в сахар, что способствовало лучшей ферментации, Кувшины плотно закупоривали и хранили под землей, чтобы на них: постоянно воздействовала одна и та же плюсовая температура — Через день-два чича была готова к употреблению. Процесс изготовления пива не требовал особых физических усилий, поэтому в основном этим занимались старики и инвалиды.
Инки применяли оригинальный способ обработки картофеля для длительного хранения. Его клали на 3—15 суток на расстеленную солому. Когда он промерзал, клубни покрывали соломой и осторожно и мягко давили, отжимая лишнюю жидкость. Потом сушили на солнце, получая крахмал. Этот процесс повторялся неоднократно, чтобы выгнать из клубней как можно больше влаги. Потом женщины их тщательно мыли для удаления горького привкуса и окончательно отжимали босыми ногами. Такой замороженный картофель — чуньу долго был съедобен, в течение нескольких (чуть ли не 10!) лет.
Чрезвычайно важную роль в жизни Тауантинсуйю играл выращиваемый на специальных плантациях верховного правителя наркотик — кока, он был предметом роскоши. Небольшой мешочек с листьями коки — чуспа — был поистине королевским подарков, знаком особого расположения Инки. Из рядовых жителей Тауантинсуйю определенное количество листьев коки имели право получать лишь представители инкской почтовой службы и шахтеры. Кроме того, коку применяли как очень эффективное обезболивающее средство в медицине. Когда индейцы жевали коку, они обычно добавляли в пучки высушенных листьев известь, которая ускоряла выделение алкалоида, т. е. кокаина. Тот, свою очередь, из желудка попадал в кровеносную систему. Кока заглушала чувство голода и жажды, снимала усталость и не давала замерзнуть в суровых условиях Андских гор. Вот почему кока, как писал индейско-испанский хронист Гарсиласо де ла Вега, представляла собой для инков куда большую ценность, чем драгоценные камни, серебро и золото.
Табак не курили, а нюхали.
В горах поля удобряли пометом домашних животных — лам и альпаку, и превращенными в порошок
