– Пришли мы к нему домой. Я сразу побежала в ванну – все-таки ночь в поезде. И выглядела я не лучшим образом. Когда уезжала из Москвы, шел дождь, я промокла насквозь. На мне были синие носки, и весь их цвет впитался в мои ноги. Я оттиралась мочалкой минут 20. Привела я себя в порядок, выхожу. А меня уже ждет накрытый стол. Мы позавтракали, поговорили о всякой чепухе. Он так на меня смотрел!
– А ты? Он-то тебе не разонравился при встрече?
– Да нет, не разонравился. Но я сразу же поняла, что никакого будущего у нас с ним нет. И больше мы с ним не увидимся – ни к чему это. Не мой герой абсолютно. Но я проведу с ним замечательные выходные. Целый день мы гуляли по городу…
– Ты в своем репертуаре!
–Ты ж знаешь, меня хлебом не корми, дай сходить на экскурсии. И осмотреть достопримечательности. Хи-хи.
– Да не томи же, зараза!
– Вечером мы пришли домой уставшие и довольные. Улеглись спать. Он начал меня обнимать, целовать. Я даже пальцем не шевелила. Просто лежала как бревно и получала кайф. Ксюшка, он меня до такого состояния довел! Я готова была разрядиться от простого прикосновения! Он скользил своими пальцами у меня между ног, и тут я поняла… Я поняла, что приближается то самое. И ты была права, я сразу почувствовала. Это ни с чем не спутаешь. Я от восторга так заорала… Боюсь, соседи услышали.
– Ай да Дениска!
– Да, он просто молодец. Ну и потом мы занимались обычным сексом, почти до утра, в перерывах бегали на кухню и ели.
– Ничего себе, марафон.
– Поспали часа два. Я его разбудила и потащила снова гулять. У меня такое бодренькое состояние было. Ну вот. А когда он провожал меня, то смотрел влажными печальными глазами. Говорил, что приедет. Но мне это совершенно не надо. Я уезжала с радостью. Мне было очень хорошо. И повторение только испортит все впечатление. Приехала я домой час назад. Тут же закрылась в ванной и, ты не поверишь, довела себя до оргазма за пять минут!
– Браво! Наконец-то! Я же говорила – главное один раз добиться этого и все. Дальше покатит.
– Вот, так что теперь мне и мужчины не нужны, хи-хи.
– По крайней мере, ты не будешь теперь сильно лезть на стенку, когда мужчины нет.
– Это точно. Ладно, Ксюша, буду я дела делать. У меня стирки накопилось немерено.
– Давай, Жуль, созвонимся еще! Я очень-очень за тебя рада! Больше, чем ты сама!
И ОСТАВИТЬ НА ВСЮ НОЧЬ
Still действительно тихий парень. Полностью соответствует своему творческому псевдониму. Есть такая пословица английская: «Still waters run deep». Тихая вода глубока. Вот уж действительно. Никогда не думала, что столько в человеке может быть скрытого и интересного. Знакома я с ним не так уж давно – где-то полгода. Понятия не имею, какая у него основная работа. Лично я знаю его как кузнеца. Он делает совершенно немыслимо красивые тематические вещи. Кандалы, клетки, ошейники, наручники. И все своими руками. Художник и мастер в одном наборе. Живет с девушкой, она нижняя. Любит ее.
Говорит, что по натуре он доминант. Мне почему-то кажется, что он хочет подчиниться. Не ради самого подчинения. Скорее, из-за желания узнать свои границы. G ним очень любопытно. Мы подолгу говорим по телефону, когда его подруга уже спит. Я хочу его проверить на прочность. Но не знаю, как он это воспримет. С каждым новым разговором я все чаще делаю намеки: «А не отдоминировать ли тебя по-дружески?» Мне кажется, я ему симпатична.
– Слушай, Юр… Вот ты говорил, тебе иногда хочется понять, на что ты способен. Но с твоей подругой тебе это вряд ли удастся. А если с другим партнером? Ты посчитаешь это изменой?
– Нет, я не посчитаю. Но есть еще моя девушка. Она точно не поймет.
– Ты думаешь, ей обязательно об этом рассказывать?
– Ты думаешь, как я буду себя чувствовать, если солгу?
– Ты думаешь, лучше подавлять свои желания?
– Я думаю, нет.
– Я думаю, тебе нужно приехать ко мне в гости. Сейчас. Я тебя жду.
Не знаю, как только у меня вырвалось это приглашение. Я собиралась спать – время уже 12 ночи. Не ожидала, что он согласится. Звонок в дверь. Он приехал.
Не пойму, почему все видят в нем верхнего. Мало ли – мужественная внешность. Черные волосы, карие глаза. У него же во взгляде написано: «Сломай меня».
–Слушай, Юр, я тебе говорила, что терпеть не могу слова «стоп». Но ты на него имеешь право. Потому что для тебя это новый опыт.
– Ага. Но полагаю, это крайне нежелательно?
– Правильно полагаешь.
Сидим на диване в полной темноте. Пьем чай. Меня волнует эта ситуация. Наверное, еще оттого, что для него она тоже имеет огромное значение. А я это понимаю.
– Ты не любишь, когда тебя связывают?
– Не люблю.
– Соедини руки за спиной.
Обматываю его запястья веревкой, пропускаю ее под локти, стягиваю. С таким узлом долго не просидишь. Руки начинают затекать уже минут через 15. Зажимаю его нос рукой, рот закрываю своими губами. Сначала Still не двигается и терпит. Это пока еще есть запас воздуха. Потом начинает мычать и дергаться. Через минуту его зрачки расширяются. Я вижу их в тусклом свете луны. Юра ничего не может сделать. Самое умное для него – замереть и не шевелиться. Чтобы не тратить силы. Он и не двигается. Я разрешаю сделать один короткий вздох. И снова перекрываю кислород. Повторяю так много раз. Он паникует. Он не может надышаться. Его грудь судорожно вздымается. А руки напрягаются в попытках освободиться.
– Ну-ну, спокойнее, – ласково тереблю его за щеку.
Толкаю его ногой, он падает на живот. Связываю его ноги и подтягиваю их к кистям. Беру резиновый стек.
– Тебе ведь не нужны следы на теле, да?
Есть много способов их не сделать. При этом тебе будет очень больно.
Молчит. Он меня возбуждает. Его голая спина блестит от пота. Не заставляю его снимать брюки. Мы же друзья.
Бью его по пяткам. Сначала несильно. Но он вздрагивает от неожиданности. Следующий удар резче. Still сжимает кулаки. Теперь я бью его практически со всей силы. Не жалея. Его молчание меня заводит. Заставляю оторвать подбородок от пола и держать, не отпуская. В таком положении шея заболит через минуту.
Проходит час. Ни минуты передышки. Он избегает смотреть мне в глаза. Даю ему пощечину. Бросает на меня полный ненависти взгляд. Снова замахиваюсь.
– Оксана, останови это!
Я сажусь напротив и молча смотрю на него. Главное, не развязывать сразу. Нужно дать ему время прийти в себя.
– Тебе было слишком больно? Или это обида?
Молчит.
– Я тебя спросила, отвечай!
– Не знаю… Эта пощечина…
– Да?
– Если бы я был свободен, я бы остановил твою руку. А так… Знаешь… Резко ощутил свою беспомощность. Как будто проснулся. Я вспомнил ее. Она никогда не сделала бы мне больно. Она могла бы меня защитить. Но ее нет рядом…
Наверное, я ему сейчас завидую. Белой, но очень печальной завистью.
