– Секунду, – сказал кинолог. Он встал на четвереньки и заглянул под машину. – Господи! – охнул он и сунул туда руку.
– Нашел что-нибудь? – спросил Харри.
Кинолог повернулся к нему, в руке он держал дамскую туфлю на шпильке. Харри услышал у себя за спиной тяжелое дыхание Вилли Барли.
– Это ее туфля, Вилли?
– Все плохо, – повторял тот. – Все плохо.
Глава 10
Четверг и пятница. Кошмар
В четверг вечером перед почтой в Руделёкке остановилась красная почтовая машина. Содержимое ящиков ссыпали в мешок и отправили на Бископ-Гуннерус-гате, дом 14 – более известный как главпочтамт Осло. В тот же вечер в сортировочном терминале письма расфасовывали по размеру, и пузатый коричневый пакет оказался рядом с другим письмом такого же формата. Конверт прошел через несколько пар рук, но, разумеется, никого не заинтересовал. На географической сортировке ему тоже не уделили особого внимания, и конверт сначала оказался в блоке для Восточной Норвегии, а потом – в партии с индексом 0032.
И вот оно снова лежало в мешке в красной почтовой машине, готовое к завтрашней отправке. Была ночь, большая часть Осло спала.
– Все хорошо. – Мальчик потрепал круглолицую девочку по голове. Длинные тонкие волосы приставали к пальцам. Электростатическое электричество.
Ему было одиннадцать. Ей – семь. Брат и сестра. Приходили навещать маму в больнице.
Подошел лифт, открылась дверь. Мужчина в белом халате отодвинул железную решетку, коротко улыбнулся им и вышел. А они вошли.
– А лифт почему такой старый? – спросила девочка.
– Потому что дом старый, – сказал мальчик, закрывая решетку.
– Это больница?
– Не совсем. – Он нажал на кнопку «1». – Это дом, где уставшие люди могут немножко отдохнуть.
– А мама устала?
– Да, но все хорошо. Не прислоняйся к двери, Сестрёныш.
– А?
Лифт рывком тронулся, и ее длинные светлые волосы зашевелились. Электричество, подумал мальчик, глядя, как они медленно встают дыбом. Она схватилась за голову и закричала. От ее тонкого, пронзительного крика он замер. Ее волосы зацепились за что-то по ту сторону решетки. Возможно, их защемило дверью. Он попробовал пошевелиться, но словно окаменел.
– Папа! – крикнула она, вставая на цыпочки.
Но папа ушел раньше, чтобы подогнать машину.
– Мама! – закричала она, поднимаясь в воздух.
Но мама лежала в постели с улыбкой на бледном лице. Оставался только он.
Она дергала ногами в воздухе, вцепившись в волосы руками.
– Харри!
Только он. Только он может ее спасти. Если бы только он мог пошевелиться.
– Помоги-и-ите!
Харри рывком сел на постели. Сердце в груди бешено колотилось.
– Черт!
Услышав свой хриплый голос, он снова рухнул на подушку.
Между шторами серела ночь. Он взглянул на электронные часы: красные цифры сообщали, что сейчас четыре часа двенадцать минут. Ад в летнюю ночь. Кромешный.
Харри свесил ноги с кровати и направился в туалет. Не глядя справил нужду. Больше он сегодня не уснет.
В холодильнике было пусто, если не считать бутылки легкого пива, которая оказалась тогда в его корзине по недосмотру. Он открыл шкафчик над мойкой. С полок смотрел молчаливый строй бутылок из-под пива и виски. Все как одна пустые. В припадке внезапной ярости он ударил в самую их гущу и слышал их звяканье даже после того, как закрыл шкафчик. Он снова посмотрел на часы. Пятница. В пятницу – с девяти до шести. Стало быть, «Монополька» откроется нескоро.
Харри сел у телефона в гостиной и набрал номер Эйстена Эйкеланна.
– «Такси Осло».
– Как там на дорогах?
– Харри, ты, что ли?
– Добрый вечер, Эйстен.
– Добрый? Да я уже полчаса без дела сижу.
– Сезон отпусков.
– Знаю. Владелец такси уехал за город, в Крагерё, а мне оставил самую медленную тачку самого медлительного города Скандинавии. Черт меня дери! Как после нейтронной бомбы!
– Не думал, что ты любитель попотеть на работе.
– Приятель, я потею, как свинья! Этот скупердяй покупает машины без кондиционера. Да мне после смены приходится напиваться, чтобы восстановить уровень жидкости в организме. Но это и стоит будь здоров! Вчера я потратил на выпивку больше, чем наварил за день.
– Мне тебя искренне жаль.
– Надо было идти ломать коды.
– Хакерничать? За что тебя как раз выгнали из Норвежского банка и вкатили полгода условно?
– Да, но у меня хорошо получалось. А тут… Кстати, хозяин подумывал о том, чтобы сократить объем работы, но я вкалываю по двенадцать часов. Нам не хватает шоферов. Харри, не хочешь поработать таксистом?
– Спасибо, я над этим подумаю.
– Зачем звонишь-то?
– Мне нужно что-нибудь, чтобы уснуть.
– Сходи к врачу.
– Ходил. Он выписал мне имован. Знаешь, такое снотворное в таблетках? Не помогло. Просил что- нибудь посильнее, но он отказал.
– От тебя небось разило? Еще бы он дал тебе рогипнол, Харри!
– Он сказал, что я еще молод для тяжелого снотворного. А у тебя есть?
– Спятил? Это ж верный путь за решетку. Но есть флунипам. Почти то же самое. Одна таблетка – и валишься без задних ног.
– Хорошо. Я сейчас слегка на мели, но отдам деньги сразу, как получу зарплату. А сны тоже – того?
– А?
– Я сны видеть перестану?
На пару секунд на том конце повисла тишина.
– Знаешь, Харри, я тут сообразил, флунипам-то у меня кончился. Да и потом, опасный он. И сны видеть не перестанешь, скорей наоборот.
– Гонишь.
– Ну… Да и не нужен тебе флунипам. Просто попробуй успокоиться. Сделай перерыв.
