– Кто такие эти чужестранцы? – спросил Фараон и добавил сердито: – Как ты посмел, Рех-Мара, предстать передо мной, когда твоя невиновность остаётся недоказанной?
– О Великий Фараон, – ответил Рех-Мара, – ты являешь собой образ бога Ра на земле. Тебе открыты мысли богов и мысли людей. И ты, наверно, уже увидел своим внутренним взором, что это дети королей диких и покорённых народов из страны, где солнце никогда не заходит. Им подвластно волшебство, неизвестное в Египте. Они явились с дарами в знак уважения и восхищения Фараоном, в чьём сердце живёт мудрость богов, а их правда – у него на устах.
– Всё это очень хорошо, – сказал Фараон, – но где же их дары?
Ребята, поклонившись, как сумели, смущаясь в том раззолоченном и разукрашенном обществе, в котором они оказались, выложили замок, несессер и булавку для галстука.
– Но это не дань, – пробормотал Сирил. – Англия не платит дани никому.
Фараон с интересом поглядел на эти предметы.
– Отнесите всё это хранителю в сокровищницу, – приказал Фараон слуге, стоявшему рядом. Затем он обратился к ребятам:
– Дары не велики, но и небезынтересны. Ну, какое же волшебство вам подвластно? О чём ты говорил, Рех-Мара?
– Эти недостойные отпрыски побеждённого народа… – начал Рех-Мара.
– Ничего подобного, – сердито прошептал Сирил.
– …дикого и побеждённого народа, – продолжал Рех-Мара, – могут заставить огонь возникнуть из маленького кусочка дерева.
– Я бы хотел увидеть это, – сказал Фараон.
Сирил без промедления чиркнул спичкой.
– А сможешь ли ты это повторить? – спросил Фараон.
– Не сможет, – неожиданно вступила в разговор Антея, и все взгляды устремились на неё, – ему помешают голоса людей, которые кричат, требуя, чтобы им, голодным, был дан хлеб, лук, пиво и увеличен час дневного отдыха. Если им дадут то, что они просят, волшебство продолжится.
– Дерзкая девчонка, – отозвался Фараон, – однако дайте этим собакам то, чего они просят.
Пышно разодетый придворный кинулся исполнять приказание.
– Люди станут на тебя молиться, – прошептал Рех-Мара. – Храм Амона Ра получит массу жертвоприношений.
Сирил зажёг ещё одну спичку, вызвав восторг всего Фараонова двора. А когда Сирил вытащил из кармана свечу и зажёг её перед лицом Фараона, всеобщему ликованию не было границ.
– О величайший из величайших, пред которым склоняются солнце, луна и звёзды, – елейным голосом заговорил Рех-Мара, – заслужил ли я прощение? Доказана ли моя невиновность?
– Доказана на все времена, – сказал Фараон. – Ты заслужил прощение. Можешь идти с миром.
Рех-Мара поспешил удалиться.
– А что это там ворочается у вас в мешке? Покажите мне, чужестранцы, – потребовал Фараон.
Ничего другого не оставалось, как показать ему Саммиэда.
– Заберите его, – приказал Фараон слугам. – Очень забавная обезьянка. Это будет прекрасным добавлением к моему собранию диких зверей.
И сколько бы ни умоляли ребята, и сколько бы ни кусался Саммиэд, ничего не помогло. Саммиэда унесли.
– Будьте осторожны! – кричала им вслед Антея. – Смотрите, чтобы на него не попала вода. – Она протянула им сумку. – Держите его в его священном домике.
– Это волшебное существо, – кричал им вслед Роберт. – Ему просто нет цены!
– Вы не имеете права его забирать! – позабыв про осторожность, вопила Джейн. – Это же просто разбой среди белого дня!
Все в ужасе замолчали. Затем Фараон проговорил:
– Возьмите у них священный домик для обезьянки. А их всех арестуйте. Сегодня после ужина я, может быть, соблаговолю ещё поразвлечься их волшебством. Стерегите их хорошенько и не пытайте – до времени.
– О господи, – всхлипывала Джейн. – Так я и знала. И зачем только мы пришли сюда.
– Заткнись, дурища, – рыкнул Сирил. – Ты сама так хотела. Это было твоё желание попасть в Египет. Замолчи. Всё как-нибудь обойдётся.
Их заперли в комнате, на этот раз не в подземелье. Это служило единственным утешением. Стены были красиво расписаны, при других обстоятельствах они с интересом бы их рассмотрели. У стены стояла низенькая тахта и несколько стульев.
Когда ребят оставили одних, Джейн облегчённо вздохнула.
– Ну, теперь мы можем вернуться домой.
– И оставить тут Саммиэда? – спросила Антея с упрёком.
– Погодите, – сказал Сирил. – Мне в голову пришла одна мысль. – Немного подумав, он стал стучать в тяжёлую кедровую дверь.
Дверь приоткрылась, в неё заглянул стражник.
– Прекрати дубасить, а не то… – пригрозил он.
– Послушайте, – сказал Сирил. – Вам, наверно, скучно стеречь нас и ничего не делать. Хотите, мы покажем вам кое-какое волшебство? Мы не гордые, мы творим волшебство не только для фараонов. Вам интересно? Показать кое-что, а?
– Ну что ж, – согласился стражник.
– Тогда принесите нам нашу обезьянку, а мы вас сумеем развлечь чудесами.
– Откуда мне знать, может, вы меня просто морочите? – сказал стражник. – Может, вы хотите просто, чтоб она меня искусала. Может, её зубы и когти ядовитые.
– Послушайте, – сказал Роберт. – Вы видите, у нас тут совсем ничего нет. Вы только закройте дверь и войдите через пять минут, и мы сотворим чудо… ну, к примеру, в комнате окажется волшебный живой цветок в глиняном горшке.
– Ну, если вы можете это сотворить, значит, вы всё можете, – заметил стражник.
Он вышел и запер за собой дверь снаружи.
Они быстро достали Амулет. Повернувшись вокруг своей оси, они определили восток. Амулет увеличился, и через его арку они вошли к себе в дом и вернулись с горшком расцветшей герани, которая стояла на окошке лестничной площадки в доме на Фитцрой-стрит.
– Ну? – сказал стражник, заходя в комнату. – Я думаю, вы… О! – воскликнул он точно громом поражённый.
– Мы можем сотворить еще больше чудес, – сказала Антея, – много, много больше, если только наша обезьянка окажется с нами. А вам вот – два пенса.
И она протянула ему монетки.
– Что это? – удивился он.
Роберт объяснил ему, насколько проще и удобнее расплачиваться деньгами, чем обмениваться товарами на базаре. Позже стражник отдал монетки своему капитану, а тот какое-то время спустя показал их самому Фараону, на которого мысль о деньгах произвела огромное впечатление. Вот так в Египте были впервые введены в оборот деньги. Я не знаю, поверите ли вы этому. Но если вы верите во всё остальное, то почему бы вам и в это не поверить?
– Вот о чём я думаю, – неожиданно сказала Антея, – сдержит ли Фараон своё слово насчёт рабочих- бедняков? Не отменит ли он своё распоряжение, только потому что он зол на нас?
– Нет, – успокоил её стражник. – Он вообще-то опасается всякого волшебства, так что обещанное вам он выполнит.
– Ну так принеси нам нашу обезьянку, а мы тебе покажем разные весёлые чудеса. Будь уж так добр, пожалуйста.
– Не знаю я, куда они девали вашу драгоценную обезьянку, но я, пожалуй, попрошу приятеля тут за меня подежурить, а сам пойду разведаю.
– Так ты думаешь, – обратился Роберт к Антее, – что нам следует вернуться домой, даже не
