найдите, а то я вас сейчас же смещу…
Министр земледелия:
– Я нашел…
Король:
– Что?
Министр земледелия:
– Повод найден, государь наш! По сведениям, которые получило мое министерство, в Тораканси созрел урожай первых в этом году огурцов. По этому поводу премьер-министр Тораканси выступил с речью. Раз так, мы можем направить поздравительное послание премьер-министру.
Министр иностранных дел:
– Можем направить послание.
Король:
– Ладно… Валяй, читай послание…
Министр иностранных дел:
– «Его Превосходительству Фосика, премьер-министру Тораканси. В связи с тем, что в дружественном и братском Тораканси, с которым нас связывает историческая общность судеб, созрели первые огурцы, имею честь передать самые сердечные и самые искренние поздравления и выразить наилучшие пожелания вашему Превосходительству лично и в вашем лице народу Тораканси, самым достойным представителем которого вы являетесь…»
Король:
– Как только отправим послание, нашим войскам надо начать наступление!
Военный министр:
– Да, да! Имеется опасение, что они раньше нападут на нас, ваше величество!
(Слышен сильный грохот: Гюрр… Гюрр! Пат, пат, пат… Гюрр!..)
Король:
– Да что же это? Что происходит? Откуда этот грохот?
Военный министр:
– Кажется, мы опоздали… Они раньше нас начали наступление. Они идут. Огонь орудий…
Король:
– Послание.
Министр иностранных дел:
– Сообщаю, что в связи с переходом в наступление ваших войск я очень тронут и прошу по этому поводу принять мою глубокую бла… бла… благодарность… ваш-ваш величество!..
Любезный брат мой Слепень!
Мне даже мертвому не дают покоя. Хочется закричать: «Хватит, хороните же меня скорей!..»
Но я не могу закричать, и никто меня не может поэтому услышать, я безмолвствую.
В морге много таких, как я. Одни ждут, когда за ними придут и похоронят, другие – когда их поднимут в анатомический театр, третьи – когда опознают. Среди прочих мертвецов меня особо заинтересовали трое. Первый не переставая смеется, второй все время плачет, а третий находится в глубоком раздумье.
Я подошел к тому, который смеется:
– Прошу прощения, уважаемый господин усопший. Скажите, почему вы все время смеетесь?
Любезный братец Слепень, правда, ведь страшно, когда мертвый смеется? Можешь ли ты себе представить, чтобы покойник – ну, скажем, твой родственник или товарищ – надрывался от смеха?
Мертвец, обхватив живот руками и задыхаясь, хохотал, как заведенная машина, и не мог даже говорить. Из глаз его катились слезы, и лишь иногда он вскрикивал: «Ой, не могу!.. Боже мой, сейчас лишусь чувств!..»
Каково – мертвец в обмороке!
Сквозь смех, однако, он отрывисто рассказал мне свою историю:
– Как будто ничего смешного и нет. Вечером накануне своей смерти я пошел с женой в театр. Она давно просила: «Пойдем в театр! На комедию! Развлечемся!» И я купил два билета на комедию.
Мы отправились в городской театр. Мы начали смеяться, как только поднялся занавес. Занятная была пьеса. Так было смешно, что мы чуть не умерли от смеха. Но странно: никто, кроме нас, в зале не смеялся. Наоборот, многие плакали. До середины третьего действия мы смеялись, остальные лили слезы.
И вот один зритель говорит мне:
«Господин, прошу вас, угомонитесь».
Тут выскочила моя жена:
