Поступь хаоса

— Да, — отвечаю. — В Фарбранче.

Она со свистом втягивает воздух:

— Выходит, все правда! — Это не вопрос.

— Говорил же, что правда, — кряхтит на облучке Уилф.

— А еще говорят, бутто они отрывают людям головы, а потом выковыривают глаза и варят!

— Джейн! — обрывает ее Уилф.

— Да чего? Я просто сказала.

— Они убивают людей, — тихо говорю я. — Этого достаточно.

Глаза Джейн внимательно изучают мое лицо и Шум.

— Уилф про тебя рассказывал.

Что бы значила ее улыбка?

Капля грязной воды попадает мне в рот, и я начинаю давиться, плеваться и кашлять.

— Что за мерзость такая? — спрашиваю я, морщась от вони.

— Примочка, — отвечает Джейн. — От озноба и лихорадки.

— Воняет!

— Злой жар злого запаха боится. Клин клином, — говорит она таким тоном, бутто это все знают.

— Злой жар? Жар не злой. Просто жар.

— Ага, и примочка его прогонит.

Ну дает тетка! Она не сводит с меня широко распахнутых глаз, и вскоре мне становится не по себе. Так выглядит Аарон, когда пришпиливает тебя к стенке, когда кулаками вбивает проповедь тебе в голову, когда своими наставлениями загоняет тебя в яму, из которой можно и не выбраться.

Безумный взгляд.

Я пытаюсь отогнать эту мысль, но Джейн не подает виду, что все слышала.

— Мне пора, — повторяю я. — Огромное спасибо за еду и примочку, но я должен идти.

— Нетушки, сэр, по энтим лесам бродить нельзя, — возражает женщина, все еще таращась на меня немигающим взглядом. — Опасно там, опасно!

— Что значит «опасно»? — Я чуть отползаю назад.

— Впереди такие деревни, — поясняет Джейн, еще сильней выпучив глаза, как бутто ей не терпится рассказать, — в которых все жители свихнулись! От Шума, вестимо. В одной все носят маски, чтоб никто их лиц не видал. А в другой народ только и делает, что целыми днями поет. В третьей у всех домов стены из стекла, а сами люди голышом ходят — мол, никаких секретов у них в Шуме нету, понял?

Джейн придвинулась ближе, и я теперь чувствую ее вонючее дыхание — хуже примочки, честное слово, — а за словами слышу тишину. Как это возможно, а? Как тишина может быть такой громкой?

— В Шуме можно хранить секреты, — говорю я. — Какие угодно и сколько хочешь.

— Да оставь ты пострела в покое! — прикрикивает Уилф на Джейн.

Ее улыбка опадает.

— Ну, извиняй, — чуточку брюзгливо говорит она.

Я приподнимаюсь — сил у меня теперь побольше: поел всетаки. А может, и вонючая тряпка свое дело делает.

Мы немного приблизились к каравану, такшто я теперь вижу чьи-то спины и головы и слышу Шум болтающих мужчин, перемежаемый тишиной женщин, — она похожа на валуны в ручье.

Время от времени кто-нибудь из них, обычно мужчина, оглядывается на нас, и я чувствую, как меня изучают, как пытаются понять, из какого теста я сделан.

— Мне надо ее найти, — снова говорю я.

— Девчушку-то? — спрашивает Джейн.

— Да. Спасибо вам большое, но мне пора.

— Да у тебя ведь жар! И деревни впереди чудные!

— Будем надеяться, мне повезет. — Я развязываю грязную тряпку. — Пошли, Манчи.

— Нельзя тебе идти! — Глаза Джейн распахиваются еще шире, на лице тревога. — Армия…

— Это моя забота. — Я поднимаюсь и уже хочу спрыгнуть с телеги, но меня по-прежнему шатает, такшто приходится немного перевести дух.

— Тебя схватят! — повышает голос Джейн. — Ты ж из Прентисстауна…

Я резко поднимаю взгляд.

Джейн хлопает себя по губам.

— Женщина!!! — вопит Уилф, оборачиваясь к нам с облучка.

— Я не хотела… — шепчет она.

Но поздно. Слово уже скачет от одной телеги к другой: как мне знакомо это чувство, когда не только слово, но и все сопутствующие чувства передаются от человека к человеку. Все, что они обо мне знают или думают, что знают. Изумленные взгляды буравят нашу телегу, быки и лошади постепенно останавливаются.

И вот к нам прикованы уже все взгляды и Шум.

— Ты кого там везешь, Уилф? — спрашивает мужской голос с ближайшей телеги.

— Хворого мальчика! — кричит в ответ Уилф. — Совсем спятил от жара. Не знает, что несет!

— Правду говоришь?

— Да конечно! Хворый пострел, только и всего.

— А ну покажите, — раздается женский голос. — Мы хотим на него взглянуть.

— Вдруг он шпион? — чуть не визжа, спрашивает мл женщина. — И приведет армию прямо к нам!

— Не нужны нам шпионы! — доносится голос еще одного мужчины.

— Да это Бен! — упорствует Уилф. — Он из Фарбранча родом. Кошмары ему снятся: как армия проклятого города убивает его родных. Я ручаюсь за мальчишку!

Примерно на минуту воцаряется тишина, но Шум гудит в воздухе, как рой пчел. Все смотрят на нас. Я пытаюсь вызывать в голове лихорадочный бред, думая о завоевании Фарбранча — это несложно, и сердце сразу заходится от боли.

Тишина громкая, как рев толпы.

А потом все кончается.

Медленно-медленно быки и лошади снова трогаются с места: люди еще оглядываются, но они уже двинулись в путь и скоро перестанут слышать мой Шум. Уилф тоже трогает, вот только его быки идут медленней остальных, чтобы наша телега отстала.

— Ох, прости! — опять шепчет Джейн. — Уилф велел мне помалкивать, но я…

— Ничего страшного, — говорю я, лишь бы она замолчала.

— Ты уж прости, сынок, прости…

Телега вздрагивает: Уилф остановил быков. Он дожидается, пока караван отъедет подальше, спрыгивает с облучка и подходит к нам.

— Никто не слушает Уилфа, — говорит он, выдавливая еле заметную улыбку. — Но если уж слушают, то верят!

— Мне надо идти!

— Ага. Тут таперича небезопасно.

— Простите меня… — все твердит Джейн.

Я спрыгиваю с телеги, Манчи за мной. Уилф берет сумку Виолы и открывает. Джейн понимает его без слов: набирает полные горсти сушеных фруктов, хлеба и складывает все это в сумку, а сверху добавляет вяленого мяса.

— Спасибо, — говорю я.

— Надеюсь, ты ее найдешь, — говорит мне Уилф, закрывая сумку.

— Я тоже надеюсь.

Он кивает, садится обратно на облучок и дергает поводья.

— Осторожнее! — громким-прегромким шепотом говорит мне на прощание Джейн. — Не попадайся на