— Он нас заметил? — напряженно спрашивает Виола.
Я навожу бинокль на лодку. Перед глазами возникает лицо Аарона, свирепое и ужасное. Я нажимаю несколько кнопок и отдаляюсь. Нет, Аарон не смотрит на нас, просто гребет, как машина, пытаясь выплыть к берегу.
Лицо у него разорвано в клочья и покрыто запекшейся кровью, в щеке дыра, на месте носа дыра, но за всем этим горит яростный взгляд, беспощадный и несокрушимый: ничто и никогда не остановит этого человека.
Как раз такое чудовище движется сейчас к нам.
— Нет, вряд ли заметил. Пока нет.
— Мы сможем от него убежать?
— У него винтовка, — говорю я, — и отсюда вся дорога до Хейвена как на ладони.
— Тогда бежим через лес!
— Между нами и дорогой он не очень-то густой. Бежать надо быстро.
— Это я могу, — говорит Виола.
Мы летим вниз по склону, скользя по мокрым листьям и траве, цепляясь за камни. Лесной покров тут совсем жидкий: мы все еще видим реку и гребущего по ней Аарона.
А значит, он увидит нас, если посмотрит в нужную сторону.
— Быстрей! — кричит Виола.
Вниз…
Вниз…
Вылетаем на дорогу…
И плюхаемся в грязь на обочине…
Когда мы вновь оказываемся на дороге, Аарона опять не видно…
Но лишь на секунду…
Потомушто вот он, вот…
Течение быстро несет его к нам…
Вниз по реке…
Мы видим его целиком…
А он смотрит на нас.
Водопад грохочет так, что в этом реве можно утонуть, но я все равно слышу его вопль.
Я бы услышал его даже с другого конца света.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!!
Аарон тянется за винтовкой.
— Бежим!!! — кричу я.
Виола со всех ног бросается вперед, я за ней — к кромке дороги, за которой начинается зигзагообразный спуск.
Еще шагов пятнадцать, может, двадцать, и нас уже не будет видно…
Мы несемся так, словно отдыхали последние две недели…
Я оглядываюсь назад…
Аарон пытается взять винтовку одной рукой, одновременно сохраняя равновесие в лодке…
Она скачет на порогах, мотаясь из стороны в сторону…
— Не выйдет! — кричу я Виоле. — Он не сможет и грести, и стрелять…
БАХ!!!
Впереди меня, рядом с Виолой, в воздух подпрыгивает кусочек грязи…
Я кричу, Виола тоже кричит, и мы оба невольно пригибаемся к земле…
Быстрей, быстрей…
пыхтит мой Шум как паровоз…
Не оглядывайся.
Пять шагов…
…Три… БАХ!!!
И Виола падает, как подкошенная…
— НЕТ!!! — ору я.
Она переваливается через кромку дороги и кубарем летит по склону…
— НЕТ!!! — снова кричу я и прыгаю следом за ней…
Бегу, спотыкаясь на крутом склоне…
Бегу за ней…
Виола влетает в какие-то невысокие заросли…
И останавливается. Лежит лицом вниз.
Я подбегаю к ней, едва держась на ногах, падаю в кусты на колени, хватаю Виолу, перекатываю на спину и ищу следы крови, без конца повторяя «
Я почти ослеп от гнева и отчаяния и боли, я все твержу
И вдруг Виола открывает глаза…
Она открывает глаза, хватает меня за руку и говорит:
— Я жива, жива! Меня не ранило!
— Нет? — встряхивая Виолу, переспрашиваю я. — Точно?
— Просто упала, — отвечает она. — Клянусь, пуля пролетела у меня прямо перед носом, и от страха я упала… Меня не ранило.
А я только дышу, тяжело-тяжело дышу…
— Слава богу! — наконец выдыхаю я. — Слава богу!
И мир начинает кружиться, а мой Шум превращается в ураган.
Виола уже встает на ноги, я за ней, и мы вместе смотрим на уходящую вниз дорогу.
Водопад ревет слева от нас, а дорога впереди начинает зигзагами спускаться к его подножию.
Она вся видна как на ладони.
Деревьев нигде нет, только низкие кусты.
— Он нас подстрелит, — говорит Виола, глядя наверх. Аарона мы не видим, но он наверняка уже подплыл к берегу и бредет в ревущей воде — а может, и по воде, я бы не удивился.
— ТОДД ХЬЮИТТ!!! — доносится его крик, едва различимый сквозь грохот воды и вместе с тем оглушительный, как целая вселенная.
— Спрятаться негде, — говорит Виола, оглядываясь по сторонам. — Только внизу.
Я тоже озираюсь. Склон слишком крутой, дорога слишком открытая, а островки между ее участками покрыты слишком низкими кустами.
Спрятаться негде.
