уезжала из Йартнара… Снег мокро хрумкал под моими босыми ногами. Поначалу это показалось даже не очень неприятным, но потом ступни и особенно пальцы начало нестерпимо щипать. Снежинки покалывали мои обнаженные плечи, бока, крылья; впрочем, холодный воздух доставлял куда больше дискомфорта, чем собственно снег. Мои зубы стали выбивать дробь — пожалуй, больше от холода, чем от страха. Из-за раннего часа зевак на улице почти не было — довольно многие, правда, наблюдали за процессией из окон, но от них я быстро абстрагировалась — они были в тепле, в другом мире.
В каком-то смысле было даже хорошо, что меня вели по зимней улице полуголой — холод отвлекал на себя все внимание, не позволяя ужасу захлестнуть сознание. Мне и раньше случалось бывать в смертельной опасности, — вы знаете, раз дочитали до этого места, — но там всегда был шанс, была надежда, в которую я вцеплялась мертвой хваткой. Теперь же… впрочем, до конца я не верила в собственную смерть и теперь. Основным моим ощущением было — это происходит не со мной. Это просто не может происходить со мной. Это какая-то шутка, которая сейчас закончится…
Вот и городские ворота остались позади; под ногами захлюпала смешанная со снегом полужидкая грязь — температура была все еще выше точки замерзания. Интересно, отвлеченно подумала я, как здесь топят в разгар зимы, когда река замерзает? Прорубь долбят, наверное…
Я думала, что за воротами процессия сразу свернет к реке, но нет, двое стражников, шедших с обнаженными мечами впереди меня, продолжали шагать прямо. Как видно, для таких церемоний существовало специальное место… Я поймала себя на мысли, что это вызывает у меня раздражение. Спешить мне, конечно, было некуда, но семенить босиком по холодной грязи с камнем на шее — тоже приятного мало.
— Как называется ваш город? — внезапно спросила я.
— Доргот, — машинально откликнулся один из стражников и неприязненно покосился в мою сторону. — А тебе-то что?
— Так, буду знать, куда посылать демонов с того света, — пожала я плечами, хотя делать это, пожалуй, не следовало — веревки впились еще больней. Стражник отшатнулся и что-то забормотал — как видно, принял мои слова всерьез.
А почему бы и нет? Вдруг загробная жизнь действительно существует? Вам это, может быть, кажется смешным, но посмотрела бы я на вас, конвоируемых на казнь… Я никогда не была религиозна — слишком уж много противоречий в Святом Троекнижии, — но сочетание веры в бога и идеи бессмертия — это великое мошенничество церковников, без которого им бы вряд ли удавалось удерживать свою паству. Ведь, по логике, это совершенно противоречащие друг другу вещи — и бог может не давать никакого бессмертия, и бессмертие может существовать без бога… Правда, утешало это слабо. Возможность-то гипотетическая, а река и камень — реальные.
В конце концов свернувшая вправо тропинка привела-таки меня на берег. От самого города он был пологим, но здесь вспучивался бугром. Река подмыла этот бугор, получился обрыв высотой локтей в десять, отвесно уходивший в воду. Наверняка там сразу было глубоко.
Сообразив, что идти больше некуда, я впервые испуганно обернулась и увидела всю процессию. Оказалось, меня сопровождали на казнь около полусотни аньйо. Из них два десятка, окружившие бугор, — городская и храмовая стража (наверняка их было столько не из опасения, что я сбегу — вот уж на что не было шансов! — а по требованию ритуала), трое официальных лиц — напыщенный жрец и двое явно скучавших чиновников, а остальные — зеваки.
Стражник взял меня за плечи и вновь развернул лицом к реке.
Неужели уже все?! Но нет, жрец, поднявшийся на бугор рядом со мной, принялся читать что-то нараспев гнусавым голосом. Слов я почти не понимала, я и современный-то гантруский знаю нетвердо, а это был какой-то древний диалект. Так что мне ничего больше не оставалось, как стоять и ждать, пока все это кончится.
Я промерзла уже, кажется, до костей. Ступни закоченели так, что их даже и не щипало; я шевелила пальцами ног, чтобы убедиться, что они мне еще повинуются. Удивительное дело, но мысль о смерти в эти минуты пугала меня меньше, чем мысль о ледяной воде внизу. Наверное, потому, что второе я представляла себе лучше, чем первое…
Постепенно начинало светать. Наверное, это еще не считалось «первым лучом», хотя сквозь тучи определить точный момент восхода было затруднительно… Я стала осторожно оглядываться по сторонам — без какой-либо надежды, а просто так. Ничего интересного я, конечно, не увидела, тем более за пеленой снега, который шел все гуще. Черные воды реки, почти в полумиле справа — стены города с редкими и слабыми огоньками на башнях, угрюмый хвойный лес, голые ветви лиственной рощи на том берегу…
И вдруг из-за деревьев, скрывавших поворот реки, показался корабль. Снег и сумрак мешали разглядеть его, но по мере того, как он приближался, я поняла, что это одномачтовое и однопарусное гребное судно, очертаниями похожее на морскую галеру, но поменьше, хотя и крупнее, чем ройк. На крутом носу гордо вздымалась оскаленная деревянная голова твурка. По причине безветрия парус был убран, и корабль поднимался по течению на веслах.
Должно быть, даже мои чувства успели закоченеть, поскольку несколько мгновений я смотрела на корабль тупым, равнодушным взглядом. Еще одни гантрусы, только и всего. Но затем разум все же вырвался из кокона, в котором он прятался от страха, и заработал на полную мощность. Если это обычный гантруский корабль, тогда почему он подходит к городу ранним утром? Ведь для этого, очевидно, он должен был идти на веслах всю ночь. На гребных судах редко бывают столь большие команды, чтобы можно было грести круглосуточно, в несколько смен; обычно ночью делают отдых. Тем более что идти ночью по извилистой реке, да еще когда видимость ухудшена снегопадом, — дело нелегкое и опасное, того и гляди сядешь на мель или налетишь на какую-нибудь корягу. И, главное, как можно идти в таких условиях без бортовых огней — это же нарушение всех правил безопасности? Я еще не знала, что из всего этого следует, но горячая волна надежды уже захлестнула меня.
Мои враги тем временем ничего еще не замечали. Они смотрели на меня и на жреца, который, кажется, уже заканчивал ритуал. Неожиданно меня освободили от кандалов. Неужели я все-таки помилована?! Но нет, двое стражников крепко держали меня за руки, а еще четверо их товарищей стояли вокруг с теми же каменными лицами. Гантруская рачительность, поняла я. Если всех узников топить в цепях, железа не напасешься… Корабль подходил с юго-запада, а жрец глядел на северо-восток, выбирая, очевидно, момент, наиболее соответствующий «первому лучу солнца». Вот он начал поднимать руку… Нет, ждать больше нельзя!
— Смотрите! — крикнула я, указывая крылом на корабль. По гомону, поднявшемуся пару мгновений спустя, я поняла, что попала в точку. Кто бы ни плыл на этом корабле, дорготцам они не друзья. Кстати, за первым кораблем уже показался второй…
Была, конечно, опасность, что меня предпочтут поскорей столкнуть с обрыва, чтобы потом уже без помех разбираться с новой проблемой, но теперь я изготовилась бороться за жизнь всеми шестью конечностями. Да, именно шестью — пару из них, и притом самую длинную, мои враги постоянно недооценивали. Одни лишь Гарвумы в свое время догадались связать мне не только руки, но и крылья — очевидно, потому, что хозяевам зверинца приходилось иметь дело и с другими крылатыми узниками, пусть и не разумнмми. Все же прочие мыслили стереотипно, исходя из анатомии обычного аньйо. Действительно, когда крылья сложены, они выглядят не особенно грозно…
Первый корабль находился уже в каких-нибудь полутораста локтях, и там уже поняли, что их заметили. Что-то коротко свистнуло, и жрец, хрипя и захлебываясь собственной кровью, повалился наземь с арбалетной стрелой в горле. Отличный выстрел! Корабельщики безошибочно угадали в нем важную шишку. Я не знала, есть ли на борту огнестрельное оружие, но, если оно и было, его, должно быть, не торопились пускать в ход, чтобы не предупредить раньше времени Доргот.
У стражников, однако, интересы были прямо противоположными. Храмовые были вооружены лишь мечами, но у городских имелись пистолеты. Нестройно захлопали выстрелы. Меня удивило это сопротивление — уж, наверное, на кораблях приплыло не меньше сотни воинов, дорготцам следовало бежать… С другой стороны, дали бы им убежать? В обычных условиях — конечно, но теперь, когда они собирались поднять в городе тревогу, их бы скорее перестреляли в спину! Первый корабль уже подходил к берегу, и я видела изготовившийся к высадке десант.
Стражники все еще держали меня, но хватка их непроизвольно ослабла, ибо все внимание было
