боевым машинам...
Когда я подал команду произвести залп на минимальном прицеле, а затем подорвать боевые машины, послышались тревожные крики: «Танки с тыла!» Положение создавалось критическое...
Бойцы и офицеры залегли вокруг машин. И тут послышался уже не тревожный, а радостный крик:
— Танки наши!.. Свои!..
И действительно, обходя боевые машины справа на полном ходу, с открытым люком шел Т-34.
На броне сидели два танкиста и громко кричали:
— Дайте дорогу... Сейчас мы покажем гадам, где раки зимуют!..
Мимо меня прогромыхала стальная громада. Это было какое-то чудо! Всех нас охватила неописуемая радость. Откуда взялся наш танк? Прикрываясь колонной машин, незаметно для врага он переместился на левую сторону дороги. Танкисты закрыли люк и почти в упор открыли пушечный огонь по машинам противника. От первого же снаряда загорелся головной фашистский танк. Затем запылал второй. Остальные стали давать задний ход, скрываться в лощинах, уходить в лес. Наш танк взобрался на холм и оттуда подбил еще две немецкие машины.
Дорога на Труды-Меряево была свободна... Танк, наш спаситель, остановился у перекрестка, как могучий страж, развернув в сторону противника свою грозную пушку. Под его прикрытием гвардейцы убрали с пути горящие автомашины и двинулись на Труды-Меряево.
Мы с комиссаром сердечно поблагодарили танкистов.
— Не нас надо благодарить, — ответил, улыбаясь, командир экипажа, — а хозяйку, у которой мы ночевали... Мы из 129-й танковой бригады. Она поддерживала 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Вчера вечером, когда мы шли на участок дивизии, забарахлила ходовая часть. Пришлось завернуть в Усть-Лески. Отремонтировали танк и легли отдохнуть. Ночью нас разбудила хозяйка: «Ребята, наши уходят!» «Катюши» и в самом деле уже покидали деревню. Мы завели свой танк и пошли вслед за вами...
Да, танкисты нас здорово выручили. Отойдя километра на три, мы дали залп по лесу, куда отошли фашисты.
Итак, благодаря появившемуся танку нам удалось выйти из, казалось бы, совершенно безвыходного положения. Потеряли мы трех человек убитыми, пятеро были ранены. После залпа снова двинулись на Труды-Меряево. Там находился штаб кавалерийского корпуса генерала Крюченкина.
Мы доложили генералу обо всем случившемся, о героических действиях танка Т-34. Выслушав наш доклад, Крюченкин сказал:
— Ну что ж, дорогие гвардейцы, пришло время нам снова расставаться. Приказано ваши части отправить в Воронеж. Жаль, но что поделаешь? Спасибо за боевую работу. Желаю дальнейших успехов! А о танкистах, ваших спасителях, мы не забудем, представим к награде.
Наступил новый, 1942 год, а с ним и новые бои, новые испытания.
Глава седьмая.
Последние дни в родном полку
2 января 1942 года 4-й и 7-й гвардейские минометные полки расставались с героически сражавшимися частями 5-го кавалерийского корпуса и 1-й гвардейской стрелковой дивизии. В соответствии с приказом наш полк отправлялся в тыл, в район села Русский Брод, откуда должен был убыть в Воронеж. В этот день в десяти километрах юго-восточнее Труды-Меряево нам пришлось форсировать небольшую речку с крутыми обледеневшими берегами.
Воины буквально на руках, при помощи канатов, спускали к реке и поднимали на другой берег каждую машину. Опасности подвергались водители, да и не только они. Были случаи, когда машина срывалась, скатывалась вниз, увлекая за собой людей. Тогда подавалась команда: «Бросайте канаты! Уходите в сторону!»
Чтобы создать упоры для ног, воины топорами, ломами, кирками выдалбливали канавки и лунки. Но как обеспечить сцепление колес с грунтом? Не взрыхлять же ледяные спуски и подъемы? На это требовалось много времени, а его у нас не было.
По звукам канонады чувствовалось: фронт неумолимо приближается. Участились налеты вражеских самолетов. Но благодаря огню наших зенитных батарей и рассредоточению машин мы почти не имели потерь. На переправе поддерживался строгий порядок. Установки подходили сюда по сигналу.
Тревожила мысль: а вдруг в нашем направлении прорвутся вражеские танки? Без снарядов, без противотанковых средств мы со своими машинами были беспомощны...
К концу дня нам удалось переправить все машины. Мы с комиссаром, облегченно вздохнув, сели в пикап и помчались догонять свой полк.
Русский Брод оказался большим селом, где в теплых домах уже разместились на отдых наши гвардейцы. Хотелось отдохнуть и нам. Но нас уже ждал офицер штаба оперативной группы гвардии майор Макеев с письменным приказанием срочно представить выводы и предложения по боевому применению частей РС, основанные на опыте полка. Пришлось засесть за докладную. В ней я писал:
«Дивизионы ГМЧ являются мощным огневым средством массированного артиллерийского огня, могут успешно применяться в обороне, наступлении и преследовании. Они являются наиболее эффективным средством уничтожения и подавления минометных и артиллерийских батарей и живой силы в местах ее сосредоточения.
Дивизионы, как правило, должны придаваться дивизиям, в исключительных случаях — полкам на особо ответственных направлениях. Пристрелка должна вестись 4–6 снарядами.
В особых случаях боевые машины могут применяться для стрельбы прямой наводкой с быстрым выездом на огневые позиции и немедленным уходом после залпа в укрытие.
В штат дивизиона надо ввести отделение связи с пехотой и увеличить на 10 километров проводную линию связи.
В штат полка необходимо ввести отделение метеослужбы. Желательно в составе полка иметь 76- миллиметровую батарею и отряд прикрытия огневых позиций.
Заводы-изготовители должны устранить конструктивные недостатки боевых машин — уменьшить минимальный угол возвышения и увеличить горизонтальный угол поворота, а также проверить на полигонах снаряды на фугасное действие».
Надо сказать, что некоторые из выдвинутых нами предложений в дальнейшем были подтверждены другими командирами частей, введены в практику боевых действий ГМЧ, учтены при усовершенствовании боевых машин.
Рождалось новое оружие, рождалась и тактика его боевого применения.
3 января 1942 года рано утром майор Макеев с моей докладной запиской уехал в Воронеж, а наш полк в этот же день передислоцировался сначала в Архангельское, а потом тоже в Воронеж. Не успели мы еще полностью разместиться на окраине города, как было получено распоряжение полковника Зубанова срочно отправить неисправные боевые установки с их командирами и водителями на ремонтный завод, а неисправные транспортные машины — в механические мастерские одного из гаражей города. Одновременно были вручены наряды на ремонт техники.
Нам тогда впервые посчастливилось вплотную столкнуться с тружениками тыла. Рабочие этих предприятий в течение двух суток сделали, казалось, невозможное...
Вечером 9 января я с комиссаром был вызван в штаб оперативной группы. Мы ожидали взбучки за несвоевременное представление выводов о боевом применении «катюш», за вспышку эпидемии гриппа в полку, за большое количество неисправных машин... Да мало ли за что еще достается командирам и комиссарам частей. Однако в штабе нас встретили тепло, предложили раздеться и пройти в просторную
