Вполне справился со своими задачами артсклад. Чтобы ускорить переброску больших партий снарядов на нужные направления, было организовано несколько промежуточных опорных баз. Правда, в работе тыловых подразделений опергруппы имелись и упущения. В частности, тылы некоторых частей и артсклад не всегда успевали собирать и своевременно отправлять на оборонные заводы ящики из-под снарядов. Конечно, в боевых условиях, тем более в ходе наступления, дело это непростое, хлопотное, но считать его не стоящим внимания было никак нельзя. Одна только наша опергруппа в последних наступательных боях выпустила по врагу сто тысяч снарядов, а это — пятьдесят тысяч ящиков, больших, окантованных железом. Нетрудно прикинуть, какую экономию средств, материалов, рабочей силы дает возврат тары.
На совещании мы единодушно сошлись на том, что минувшие наступательные бои содержат много интересного и поучительного в использовании гвардейских минометных полков. Поскольку ГМЧ фронта, как правило, не распылялись по армиям и дивизиям, а применялись группами на направлениях главных ударов, это позволяло с максимальной эффективностью использовать маневренность и огромную мощь залпов «катюш», обеспечивать внезапность огневых налетов. А внезапные залпы ГМЧ, как показал опыт, настолько ошеломляли противника,что наши войска нередко овладевали его опорными пунктами сравнительно легко, без больших потерь.
Так было на участке 11-й гвардейской армии в районе Ильинское, Гнездилово, где группа ГМЧ в составе семи полков и одной бригады М-30, взаимодействуя с артиллерией, обеспечила прорыв обороны противника; при прорыве обороны и взятии Хотынца на карачевском направлении, где действовала группа ГМЧ из четырех полков, одной бригады и отдельного дивизиона; при наступлении на Брянск, где группа ГМЧ состояла из семи полков, трех бригад и отдельного дивизиона; на участке 50-й армии — в районе Орля, Калинино, где группа ГМЧ состояла из семи полков, двух бригад; под городом Кировом Калужской области, где в группу обеспечения прорыва входили восемь полков М-13, один полк М-8 и дивизия М-30.
Инициатором такого применения ГМЧ был командующий войсками фронта генерал-полковник М. М. Попов, по достоинству оценивший возможности реактивной артиллерии как эффективного средства обеспечения наступательных операций.
Массированное применение ГМЧ с быстрой, своевременной и скрытной переброской их с одного направления на другое требовало от опергруппы, ее штаба напряженной, четкой работы. И наш малочисленный штаб справлялся с поставленной задачей. В этом прежде всего заслуга офицеров штаба во главе с полковником В. И. Задориным. Успешной работе штаба способствовала система централизованного управления и снабжения, прямое подчинение и связь: полк — оперативная группа ГМЧ фронта — штаб командующего ГМЧ. Гвардейские полки были хорошо обеспечены автотранспортом. Уже одно это позволяло иметь при штабе оперативной группы ГМЧ фронта офицеров связи от каждой части или группы полков.
Постоянная и надежная связь, как известно, имеет решающее значение в управлении войсками. В гвардейских полках безотказно действовали радиостанции. Кроме того, для связи со штабом оперативной группы ГМЧ фронта командирам гвардейских полков предоставлялось право пользоваться средствами связи в штабах стрелковых дивизий, корпусов и армий. Следовательно, у нас были благоприятные условия для оперативной передачибоевых приказов и распоряжений, для взаимной информации.
Гвардейские минометные полки, как правило, действовали в полосе фронта протяженностью двести пятьдесять — триста километров. Это обстоятельство в какой-то мере накладывало отпечаток на стиль управления ГМЧ. Под неослабным контролем находились полки, действующие на наиболее ответственных направлениях.
Были периоды, когда изо дня в день мне и моему заместителю полковнику Я. А. Кочеткову приходилось проезжать на машине двести — триста километров, а иногда и больше.
В течение первых двух лет войны, как я в том убедился, штабы дивизий, корпусов и армий, а также штаб фронта очень много времени тратили на оформление оперативных документов. Но чем позже приказы и боевые распоряжения доходили до частей, тем меньше времени у командиров оставалось на их исполнение. Понятно, что это приводило к дополнительным трудностям, особенно в тех случаях, когда выполнение боевой задачи требовало переброски частей с одного участка фронта на другой.
Наш штаб перестал ждать окончательного оформления приказов и боевых распоряжений в штабе фронта. Как только становилось известно решение командования (а это решение начальник оперативной группы ГМЧ не мог не знать, ибо он непосредственно подчинялся командующему войсками фронта), мы тут же отправляли в части офицеров связи с картами и устными боевыми распоряжениями. Да и сами спешили в части.
В новых районах боевых действий, пока части совершали марш, мы с общевойсковыми и артиллерийскими начальниками уточняли боевые задачи, увязывали взаимодействие с артиллерией, пехотой и танковыми частями.
На бортах боевых и транспортных машин нашей опергруппы ГМЧ по-прежнему был опознавательный знак — римская пятерка. Такой же знак наносился на указателях, которые устанавливались на перекрестках дорог и на объездах. Он выполнял роль регулировщика, помогал отставшим подразделениям и отдельным машинам находить свои части.
Метод управления боевой деятельностью гвардейских минометных частей фронта по сравнению с другими родами войск имел свои особенности. Дело в том, чтозалпы дивизионов, полков, бригад ГМЧ — это сотни и тысячи мощных снарядов, выпускаемых за несколько десятков секунд... Какая же ответственность возлагалась на командиров за своевременно и точно положенные залпы! Какой высокой дисциплины и организованности, слаженности действий требовали эти залпы от всего личного состава полка, бригады!
Гвардейские минометные части, как уже говорилось, очень часто перебрасывались с одного участка фронта на другой, из армии в армию, а в армиях — из дивизии в дивизию. Броски и марши, как правило, совершались внезапно, в высоком темпе. Командиры и политорганы, партийные и комсомольские организации проводили большую работу, направленную на воспитание у солдат, сержантов и офицеров дисциплинированности на марше, четкости в работе, исполнительности, безусловного выполнения приказов командиров и начальников. В свою очередь командиры и штабы осуществляли строгий контроль за исполнением приказов и распоряжений.
Войсками Брянского фронта были освобождены города Почеп, Унеча, Клинцы, Новозыбков. На очереди был Гомель. Но произошло неожиданное — распоряжением Ставки Брянский фронт расформировывался. Его армии переподчинялись Центральному фронту, а штаб и другие органы управления, части и соединения фронтового подчинения во главе с командующим фронтом генералом М. М. Поповым — жедезнодорожными эшелонами перебрасывались в район Великих Лук и Невеля. Туда же направлялась и наша оперативная группа ГМЧ в составе пяти полков, трех бригад 2-й гвардейской минометной дивизии, артсклада и ПРМ.
На рубеже от озера Ильмень до города Невель из войск Северо-Западного, частично Калининского и Брянского фронтов создавался фронт, который с 20 октября 1943 года стал именоваться 2-м Прибалтийским.
Глава девятнадцатая.
В Прибалтике
В состав оперативной группы ГМЧ 2-го Прибалтийского фронта кроме частей, прибывших с Брянского фронта, вошли гвардейские минометные части Северо-Западного и Калининского фронтов (пять полков и две бригады). Среди них были уже знакомые мне полки. Это 39-й полк Героя Советского Союза гвардии подполковника П. В. Шутова, 26-й полк гвардии майора А. А. Налбандова и другие. Прибыла и армейская группа ГМЧ во главе с гвардии полковником М. Е. Шубным. Начальником штаба армейской группы был гвардии майор Г. А. Тюлин.
Появление дополнительного органа управления — штатной армейской группы ГМЧ — намного облегчало руководство частями в бою. К тому же полковник Шубный и майор Тюлин были инициативные и подготовленные артиллеристы.
На Брянском фронте мы не имели штатных армейских групп ГМЧ. Их роль обычно выполняли наиболее
