Чужая

ЧУЖАЯ: Ну, так знай. А второй пацан, этот, Гиря – это друг твой?

ШУСТРЫЙ: Да какой друг! Голимый черт, только что здоровый, как трактор. Малыш его всегда берет в такие дела, где надо кому-нибудь голову открутить. Пошел он на хуй, друг, бля.

ЧУЖАЯ: Слушай, Женя, давай свалим? Во Францию.

ШУСТРЫЙ: Куда?

ЧУЖАЯ: Во Францию, охуенная страна. «Трех мушкетеров» читал?

ШУСТРЫЙ: Читал… А там что делать?

ЧУЖАЯ: Посмотрим. Если что, – я поработаю чуть-чуть. Попутаню, пока определимся.

ШУСТРЫЙ: Чтобы я больше не слышал такого. Не будешь ты путанить.

ЧУЖАЯ: Это я на крайняк, если совсем безнадега. А так – посмотрим, у меня там знакомая есть пута, приезжала, говорила, что лучше страны на свете нет.

ШУСТРЫЙ: Давай. Мне это все не нравится. Гниловатый какой-то расклад с тобой получился… И Буйный пропал странно… А как свалим? Отсюда, из Чехии?

ЧУЖАЯ: Надо домой вернуться, сделаем визы, паспорта настоящие. Только не к Рашпилю – он визу только на кладбище может дать. (Задумчиво.): А можно и к Рашпилю в гости. За общаком.

ШУСТРЫЙ (изумленно): За чем?

ЧУЖАЯ: Ну да. А ты чего так охуел?

ШУСТРЫЙ: Как же мы его за общак уберем? Там денег – немерянно. Если попалимся, – нам пиздец, за общак Рашпиль нас в пиздарез запустит.

ЧУЖАЯ: Я знаю жида одного, у него общак и хранится.

ШУСТРЫЙ: Какого жида?

ЧУЖАЯ: Барыгу старого. В своем доме живет, собаки, техстанция в гараже – все дела. Никогда не скажешь, тихий такой барыга, запчастями торгует. С Рашпилем в лагере торчал. Дедушка повкладывал деньги куда мог – но часть всегда держит в наличке. Это из выручки с казино, доляхи, что пацаны носят. Там тысяч сто зелени.

ШУСТРЫЙ: Сто тысяч? Я таких денег не видел никогда. Ну и как мы это сделаем? Завалимся в хату – и под волыну жида поставим?

ЧУЖАЯ (смеется): Точно! Ты красавец, не хуже Малыша шаришь.

ШУСТРЫЙ: Ты еще меня в деле не видела.

ЧУЖАЯ: Посмотрю еще, чего-чего – а делов теперь хватит.

ШУСТРЫЙ: Так как мы это сделаем? Свалим от Гири с Малышом?

ЧУЖАЯ: Надо домой приехать, чтобы никто не знал – лишний гимор, если нас раньше времени искать будут.

ШУСТРЫЙ: Так как?

ЧУЖАЯ: Побазарим в мотеле с этими двумя – заберем волыны и лавэ. Паспорта тоже заберем.

ШУСТРЫЙ: И чего им делать без лавэ и паспортов?

ЧУЖАЯ: Пусть они думают, чего им делать. Пока будут кого-нибудь искать, чтобы деньги и паспорт достать, – мы уже дома все порешаем.

ШУСТРЫЙ: А если их мусора примут?

ЧУЖАЯ: А если нас?

Стук в дверь купе.

ЧУЖАЯ: Момент, момент! (Шустрому.): – Давай паспорта и билеты. Это пограничники.

Заходит пограничник и таможенник, берут паспорта.

ТАМОЖЕННИК (на чешском): Есть что предъявить?

ЧУЖАЯ: Нет ничего, нет товара, мы туристы.

ТАМОЖЕННИК: Счастливого пути.

Пограничник возвращает документы, отдает честь, выходит, тихо закрывая за собой двери.

ШУСТРЫЙ: Смотри, как у них. Вежливо. Наши черти перевернули бы все или доебались бы к чему-нибудь.

ЧУЖАЯ (протягивает руку за паспортом): Дай-ка мой.

Шустрый протягивает паспорт, видно, что у Чужой дрожат руки.

ШУСТРЫЙ: Что с тобой?

ЧУЖАЯ: Да так, ничего. Ты вообще понимаешь, что было-то?

ШУСТРЫЙ: Что было? Сейчас?

ЧУЖАЯ: Мы первую границу по фуфловому паспорту перешли. Волыну провезли.

ШУСТРЫЙ: Бля, я и не подумал, как-то не раздуплился, что это граница.

ЧУЖАЯ: Хороший ты пацан, Женя, фартовый. Я тоже прушная. Мы с тобой еще всех раком поставим, и здесь и там.

* * *

Малыш переезжает границу на микроавтобусе. Пограничники проверяют документы, смотрят на мокрый паспорт, просят предъявить права. Права тоже мокрые.

МАЛЫШ (показывает черные от грязи руки, потом на колесо): Менял колесо – выпали документы в грязь.

ПОГРАНИЧНИК (возвращает документы): Можете ехать.

Малыш садится в автобус, переезжает к другому посту, словацкому. Там смотрят паспорт мельком и быстро отпускают.

Малыш едет в автобусе, разговаривает сам с собой.

МАЛЫШ: Это все потому, что у них к власти патлатые пришли. Актеры, бля, писатели. Пока научатся, пока гайки зажмут, – можно у них работать. Наши эту ебучую страну за два дня захватили, в шестьдесят восьмом. (Включает магнитофон.):

Мотель «У Кукушки». Это не мотель, а скорее кемпинг – десяток сборных домиков, машины стоят у домов, стоянки и охраны нет.

Малыш подъезжает к конторе, заходит туда и через несколько минут выходит с ключами. Потом подъезжает на машине к домику, паркуется и заходит внутрь.

Внутри – достаточно просторно, две комнаты, душ, кухня. Заперев дверь, Малыш осматривает комнаты, потом идет в душ.

* * *

Шустрый и Чужая продолжают разговор.

ШУСТРЫЙ: Так просто они волыны и лавэ не отдадут.

ЧУЖАЯ: Ствол увидят – отдадут. Думаешь, Малыш такой безбашенный?

ШУСТРЫЙ: Я знаю, что он один забил в говно четверых зверей в кабаке – а звери были именно как звери, с гор спустились, чистые гориллы.

ЧУЖАЯ: Ты меня послушай. Ему тридцать с лихуем. Если б он без башни был вообще, – не дожил бы до тридцати. Герои всегда встречают других героев.

ШУСТРЫЙ: И то правда. Ну, побазарим, а если попрут, – прострелю ноги.

ЧУЖАЯ: Все будет нормально, мне опять масть пошла – главное, не упустить. Будем богатые, Шустрый. Веришь, нет?

ШУСТРЫЙ: Иди лучше ко мне, пока не приехали (обнимает Чужую.):

Вокзал в Братиславе, Чужая и Шустрый выходят из поезда и идут к стоянке такси. Гиря идет за ними, потом нагоняет.

ГИРЯ: Ну, как доехали?

ШУСТРЫЙ: Вася, ты чего к нам подошел? Малыш же сказал, ехать отдельно.

ГИРЯ: Соскучился по русскому языку. Я как немой ехал в поезде. Да мы ж уже в другой стране, хорош очковать.

ШУСТРЫЙ (повышенным тоном): Кто очкует? Ты фильтруй базар.

ЧУЖАЯ: Пацаны, попалитесь и меня попалите. Поехали отсюда.

Подходят к таксистам, торгуются, наконец, садятся в машину и уезжают.