Один из ребят даже обиделся на это до такой степени, что бросил своей подружке: «Ну и оставайся со своим Тарзаном, а я больше с тобой встречаться не буду. Вещи из палатки завтра заберу…» – и широкими шагами удалился в соседнее кафе. Где вскоре устроился за хорошо освещенным столиком в окружении большого количества пивных бутылок и незнакомых девчонок.
Маргаритка, прыгая за спинами взрослых парней и девушек, приглядывалась к Тарзану. Он не мог вырваться из этого безумного круга. Алексей изо всех сил делал вид, что спокоен, но на самом деле безнадежное отчаяние читалось на его лице. Которое было сейчас еще красивее, чем когда-либо.
Наверное, это не укрылось от взоров других людей. Тарзан напоминал настоящего Тарзана, запертого в клетку цивилизованными любителями всего «прекрасного и экзотического». Его и мучить особо никто не собирался, но и отпускать было жалко. И с интересами этого самого Тарзана считаться никто не хотел. Может быть, по большому счету просто не верили в то, что он настоящий? А не игрушечный…
У Маргаритки быстро-быстро билось сердце. Его удары ощущались даже в голове. Даже через пятки ног девочки, стоявшей неподвижно, в землю, казалось, ударяло: «Бум-бум, бум-бум…» И она вокруг тоже ритмично сотрясалась.
«Крикнуть, чтобы отпустили его? – лихорадочно думала Маргаритка. – Но так вообще будет казаться, что он сам за себя постоять не может! Тарзан, ну постой как-нибудь за себя!!!»
Но было понятно другое: не милиции он боится, не драки. Тарзан просто НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАТЬ! Ему надо уйти, конечно, отсюда. Но для этого он должен попросить, видимо, чтобы его отпустили. Видимо…
Всю жизнь, получается, красота мешала Алексею. То, за что бьются люди в спортзалах, институтах пластической хирургии, массажных и косметических салонах, что стараются улучшить одеждой, драгоценностями и прочим up-great, – ему приносит только страдания. Надо же, оказывается, за красотой можно не заметить человека! А он человек – этот добрый и хороший Леха Маняшкин! И потому нечего на него пялиться, как на жильца кунсткамеры! Ведь девушки, что его защищали, на самом деле видели в нем все ту же игрушку и отстаивали таким образом права на нее. Во всяком случае так казалось Маргаритке. Обойдутся…
Ведь в борьбе за человека все средства хороши! Да!
И Маргаритка, локтями расталкивая толпу, бросилась к Тарзану.
Так что помощь к нему шла с трех фронтов.
– Покусает! Сейчас игуана вас покусает! Отойдите! – держа ощерившегося Чарлика в вытянутых руках, тетя Маша шла к Тарзану с правого фланга.
А с левого…
Он все-таки появился!
Конь Слива как будто родился разгонять демонстрации – он умело распихивал окружающих, обдавая особо брезгливых слюнями, фыркал прямо им в лица (и при этом удивленно-невинно улыбался, злодей), крутил головой и даже с металлическим хрумканьем щелкал зубами. Словом, к Тарзану Федька и Игорь пробрались беспрепятственно.
Маргаритка облегченно вздохнула и остановилась.
Остановилась и тетя Маша со своим длиннохвостым уродцем в руках. И теперь она выглядела самой смешной – решительная, разъяренная. А вокруг все тихо…
Потому что дальше-то что? Что теперь делать Тарзану? Взгромоздиться на спину Сливы третьим и уматывать отсюда возвышенным галопом? Но это же не жизнь – все время убегать от своих проблем.
Тарзан должен сказать речь! Или принять какое-то кардинальное решение. Чтобы все всё поняли и угомонились. Так подумала Маргаритка. Именно такое поведение было бы естественным для столь романтической личности – загадки побережья, прекрасного Тарзана.
Но Тарзан этого не делал. Он смотрел на брата, смотрел на окруживших его людей – и молчал. А все, точно на артиста, замершего посреди сцены, смотрели на него. И тоже чего-то ждали. Ждали, что игрушка заговорит? Что выкинет нечто забавное?
Маргаритка готова была заплакать. Наверное, сейчас все девушки разочаровываются в Тарзане. Или нет? А наоборот, он им кажется проще и понятнее? Как узнать?
Девочка перехватила взгляд Федьки. Федька сидел неподвижно и только теребил в руках повод. Из-за его плеча выглядывал Игорек.
Молчание затягивалось…
– Девушки, чья это визитка? – в самый неожиданный момент раздался голос Тарзана.
Тарзан поднял над головой руку с зажатой в ней небольшой бумажкой. Маргаритка ее узнала – конечно, это координаты питерской чернобровки. Девушки оживились – и их толпа колыхнулась. Но пока никто не признавался, чья это визитка. Или хозяйка не узнавала свою вещь, или была очень осторожна – мало ли что этот странный молодой человек выкинет?
– Я даже не знал, что как дурак тут по пляжу отсвечиваю. – Все-таки Тарзан говорил речь! – Мне казалось, что каждый живет, как хочет. Вы хотите – и приезжаете сюда. Я хочу – и купаюсь там, где и когда мне нравится. И прихожу на пляж тогда, когда мне хочется. И в чем хочется. И вообще… я понял, пацаны, вашу просьбу, – продолжал Тарзан. – Без проблем, могу на этом пляже не появляться. Ну а что изменится? Вы лучше, что ли, от этого станете? Нет – вы такие же останетесь, как и были. Так что чем мне угрожать, лучше бы собой занялись… К тому же – вот вы ко всяким красавцам из журналов и из телевизора своих девчонок не ревнуете? Нет. Или если какой-то известный артист вдруг на пляже появится, а к нему ваши подружки помчатся, вы же не пойдете всей толпой его бить? Не пойдете. А меня можно – потому что я вроде как никто. И почему-то представляю для вас угрозу. Кстати, вон Альберт – он хоть один на один драться предложил, как нормальный пацан. А вы…
– Умница! – воскликнул кто-то в толпе.
Маргаритка оглянулась и поняла: это Маша, «фото с игуаной».
– В общем, девушка, заберите свою визитку. – Тарзан снова помахал над головой карточкой. – Она мне не пригодится. Потому что я сам какой-нибудь ход найду. Наверное, все дается человеку специально. И я, выходит, должен быть каким-нибудь артистом – раз мне такая внешность досталась. Вдруг в моей комплектации к красоте еще и актерский талант идет, а я просто пока об этом не знаю. Вот и посмотрим. А если не артистом, то буду моделью. И уж постараюсь стать моделью хорошего человека, обещаю… Так что разбираться со мной можете приходить в любое время – хотите, когда я стану знаменитым и буду подмигивать вам с каких-нибудь обложек. Тогда наверняка придется обращаться к моему личному агенту или секретарю. А хотите прямо сейчас записывайтесь в очередь набить мне лицо, которое я пока не застраховал на много-много миллионов.
Ребята засмеялись. Один, за ним второй, третий. Хихикнули девчонки. И тут одна из них – Альбертикова подружка, имитировавшая недавно страдания по отсутствию красоты, пробралась к Тарзану.
– Прости, – шмыгнув своим на самом деле очень симпатичным носом, сказала она и дотронулась до Тарзановой руки.
– Прости, правда, – неожиданно поддержал ее низкорослый, почти квадратный, но от того особо борзый и активный предводитель недавней операции по борьбе с Тарзаном. Он хлопнул Тарзана по спине, пожал плечами и улыбнулся.
Подошла питерская журналистка, предложила визитку ей не возвращать, а все-таки оставить на память. Вроде того – сам-то сам, но будете у нас в Питере, обращайтесь…
Слива не выдержал пафоса и заливисто заржал. Ну не мог циничный конь спокойно видеть, как разводят подобные сантименты.
Собравшиеся захохотали – теперь уже дружно и с облегчением. К Тарзану стали подходить один за другим его бывшие враги и мучители, говорили что-то хорошее, предлагали помощь.
Маргаритка издалека наблюдала за Тарзаном, который был хорошо виден в свете большого фонаря, что зажгли возле кафе. Он правильно выбрал – если действительно не врет. Пусть его красота достанется всем – пусть видят ее на экранах, страницах журналов и рекламных щитах. Спокойная радость сияла на его славном лице, блестели глаза, светлые волосы, кое-как стянутые резинкой, выбились и падали на плечи. Красивый голос, мужественные жесты, выразительная мимика, как будто бы многократно отрепетированная у зеркала. Сколько всяких эмоций за это время отразилось на лице Тарзана – и как по-разному все они выражались! Кажется, он действительно создан быть артистом!
Маргаритка смотрела на Алексея и любовалась. Ну надо же, а она, балда, мечтала, чтобы он стал ее
