– Какого рода работа потребуется от меня, разрешите узнать?
– Ничего, что выходило бы за рамки ваших служебных обязанностей. – Тараненко откинулся на спинку стула, достал карандаш и покатал его по столу. – Разве что более внимательно отслеживать переговоры «духов» и оперативно – я повторяю: оперативно – докладывать связнику.
– Ясно.
– О нашей встрече будете молчать. Комбату Кнышеву вы скажете следующее. Генерал Тараненко предложил вам место в штабе Сухопутных войск, вы отказались. Готовьтесь услышать: «Ну и дура». Я так не думаю, иначе на вашем месте сидел бы кто-нибудь другой... более сговорчивый, – нашел он замену слову «неумный». – Но я вам обещаю продвижение по службе. Итак, суть задания. Меня в первую очередь интересует информация о встречах моджахедов на территории Туркменистана...
4
Ольга Чиркова вернулась в расположение батальона, проделав недолгий путь на грузовом самолете над горами и пустынями Афгана. Эта местность смотрелась с высоты иначе, не была такой унылой, угнетающей. Высота придавала ей стремительность, вдыхала в ее иссушенное тело жизнь, что навевало мысли о Возрождении с большой буквы. Не без доли равнодушия Ольга подумала: «Этого события придется ждать очень долго». Усмехнулась: «Скорее я окажусь под крылом генерала».
Она почему-то не поверила ему. Он забудет о ней с очередным повышением, а скорее – оказавшись, как она, на борту самолета, взявшего курс на Москву, а не на Кабул.
Он не шагал через голову, отдавая приказ: Оперативная группа Минобороны – это временный орган управления, сформированный после принятия решения о вводе войск в Афганистан. Вертикаль управления в армейской разведке нехитрая. В полку есть начальник разведки, а в дивизии уже целый разведывательный отдел, который планирует и осуществляет подготовку полковых и батальонных разведчиков. В штабе округа находится разведывательное управление, оно координирует работу всех разведывательных подразделений и офицеров разведки, которые их возглавляют. Окружные разведуправления подчиняются командующему округом, но замыкаются на ГРУ, а это абсолютно автономная организация в рамках Генштаба.
Ольга, размышляя над этим и чуть отворачивая от темы, невесело усмехнулась: не нужно быть предсказателем, чтобы угадать реакцию комбата. Она не ошиблась. Кнышев, маленького роста мужик, торчавший в Афгане четвертый год, выслушал ее, покрутил прокуренным пальцем у виска и по-отечески сказал:
– Твоему сыну четыре. А ты торчишь тут два года. Раз в три месяца вылетаешь кормить его грудью. Лучше помолчи, дай мне сказать! И секс у тебя раз в три месяца. С мужем. У тебя не все дома, Оля.
– С мужем – это вы верно заметили.
Кнышев махнул рукой. И развил тему, отчаянно завидуя не своей подчиненной, а частичке ее биографии, благодати, которая опустилась в виде генеральской длани на ее грешную голову: она лично беседовала с начальником разведки Сергеем Тараненко, чуть ли не отказалась дать ему. С ума сойти.
– Генерал в провинции – хозяин, а в Москве он – говно. Не думаешь ли ты, что ты тута – хозяйка, а в столице будешь царицей помойки? Не думаешь? А может быть, ты забыла, где находишься? А я напомню: в Кабуле. На оккупированной территории.
Комбат боязливо оглянулся и отдернул руку, готовую сотворить крестное знамение, точно испугался языческих богов. Чем напомнил Ольге генерала, ищущего в кармане кителя сигареты. Надо же, он положил сигарету в стакан с карандашами. Она улыбнулась, увидев в этом поступке что-то ребяческое. Теперь она виделась себе оракулом, способным дать ответы на все вопросы. Ночью она не сомкнет глаз, будет вспоминать встречу в Термезе. Она настолько запомнила лицо генерала, что смогла бы нарисовать его портрет карандашом из стаканчика или вышить каждую черту на платке, на манжете рубашки. И если бы он, человек занятой, сейчас подслушал ее мысли, расшифровал ее кардиограмму, то ответил бы: «На глупости у меня времени нет».
Странно: она была готова выполнить любую его просьбу, не то что приказ. Снова улыбнулась, на этот раз – несоответствию.
5
Тараненко отпустил связника-туркмена и надолго задумался. Ему казалось, не этот туркменский город граничит с Афганистаном, а войсковая часть, которая принимала его уже в четвертый раз. Сразу за высоким забором с колючей проволокой по гребню – горы, горы и горы. За этим призрачным «железным занавесом», опущенным волевым решением, не найти железных дорог, с трудом, но можно отыскать шоссе, горные тропы и воздушные трассы, задрав голову и до слез в глазах всматриваясь в небо, кто пролетел: свой, чужой, военный, гражданский? Афган горбится Гиндукушем, кривится Сулеймановыми горами, рассыпается пустынями и степями. Страна мертва, не считая людей, да и те, по большому счету, не жильцы: нет воды, нет растительности...
Тараненко с нетерпением поджидал одного человека. Речь не шла о его помощнике, о взаимоотношениях с которым он однажды сказал: «Я за словом в карман не лезу, на то у меня есть адъютант». Несколькими днями раньше в Туркменистан вылетели пятнадцать человек, объединенных в группу и подчиняющихся лично генералу. Это армейское разведывательное подразделение специализировалось на разведке во фронтовой зоне боевых действий, в тылу противника, совершая диверсии. Группа была укомплектована офицерами, которые «соответствовали физическим и моральным требованиям», существующим в подобных подразделениях. Генерал лично комплектовал группу, будучи в звании полковника. Офицеры являлись выпускниками разведывательных факультетов общевойсковых училищ. Они были направлены на первичные командные должности командиров взводов в разведывательные роты, но генерал перехватил отобранных им бойцов, и они были зачислены в офицерскую роту бригады спецназа.
В то время как Тараненко оригинально представлял себе соседний Афганистан, командир спецгруппы входил в штаб войсковой части.
Дежурный офицер уже был в курсе, что этого невысокого роста, жилистого, выносливого, как мул, капитана следует пропускать к генералу незамедлительно и без доклада – если генерал один. Он не робел перед этим крепышом – видел, казалось ему, и не таких. Решил поделиться свежим анекдотом. Инсаров терпеливо слушал его, стоя в коридоре.
– К командиру полка заходит рядовой, бросает руку к пилотке, спрашивает: «Товарищ полковник, разрешите войти?» – «Да, заходи, сынок». – «Разрешите обратиться по личному вопросу?» – «По личному? Ну, тогда обращайся по-свойски, не по-уставному». – «Ну, ты сам напросился, старый педик! Как же ты меня достал!.. Разрешите идти?»
Дежурный рассмеялся. Капитан Инсаров поддержал его, обнажая в улыбке ровные зубы.
– Забавно. При случае расскажу генералу. Он у себя?
– Ага. Ждет тебя. Я успел заметить, он не любит людей, которые пьют первую рюмку в то время, когда остальные гости похмеляются.
Инсаров вошел в кабинет, плотно притворил за собой дверь и остановился у порога. Генерал оставался на своем месте, какие бы новости он ни ожидал, но поздоровался с капитаном первым.
– Здравствуй. Присаживайся. Как все прошло? – спросил он, когда Виктор опустился на стул, стоящий напротив рабочего стола.
– Без ЧП, – коротко ответил Инсаров, взяв на себя ответственность за сокрытие о сбое по дороге в Термез. На то они и диверсанты, чтобы устранять любые проблемы на пути. Главное, задание выполнено. Если же генерал узнает о ЧП, то сумеет оценить стратегическую тактичность подчиненного.
– Груз? – продолжал спрашивать Тараненко. Его люди уложились минута в минуту, а вот сам генерал прибыл в Термез на четыре дня позже намеченного срока.
– Груз отвезли на аэродром, – ответил на вопрос Инсаров.
Генерал мелко покивал, глядя поверх головы капитана, будто увидел кого-то, входящего в кабинет.
– Поезжай на аэродром. Через час прибывает борт с грузом, который вы приготовили для работы. Я распорядился насчет машины – стоит напротив КПП.
Через час с небольшим Инсаров руководил разгрузкой грузового транспорта. В обычных солдатских баулах и вещмешках находилось специальное снаряжение и оружие. Тюки не были помечены и не
