комбинезоне, стянул перчатки, обувь. Снова оценил обстановку при помощи оптики и только после этого освободился от плечевых кобур.
Комбинезон оказался ему великоват, но завернутые манжеты и кевларовый жилет поверх пары сгладили этот недостаток.
Он спешил, но не мог упустить ни одной мелочи. Ему пришлось надеть набедренную упряжь, но вложить в кобуру свой пистолет с глушителем, а на пояс повесить сумку с противогазом. И последняя деталь: матовый шлем из композитного материала. Правда, боевик у склада был с непокрытой головой. Не перегружайся, предостерег себя Андрей, иначе задергаешься. Ты – уже не ты. Ты станешь самим собой, когда приблизишься к противнику на расстояние двух прицельных выстрелов.
Раздвинув приклад «хеклера» с интегрированным глушителем и фонарем на месте оптики, Андрей пошел на оправданный риск: потянулся, привлекая к себе внимание, и пару раз прошелся по площадке. Полагая, что его заметили, он стал неторопливо спускаться по лестнице. На промежуточной площадке он воспользовался моментом и поставил на пистолете-пулемете опциональный режим огня: очередью по три выстрела. Его устраивала эта «опция», которая не дала сбоя при работе с карабином. Спустившись на бетонированную площадку, из трещин которой пробивались пожухшие стебли лебеды, он прямиком направился к складу. Не мог не улыбнуться, когда увидел поворот головы боевика, стоящего к нему спиной. Тот всего лишь зафиксировал фигуру в черной униформе и снова отвернулся, загораживая телохранителя. Лишняя пара глаз долой, отметил Андрей. Вот сейчас на него не смотрел никто, и он смог приготовиться к атаке загодя.
Пятьдесят метров до целей. Одна по-прежнему закрывает другую. Но для точного выстрела из «хеклера» этой модели, позволяющей вести по-настоящему прицельный огонь, пятьдесят метров много. Андрей невольно ускорил шаг. Заторопился, как минутами раньше, получив призрачную информацию: «Внимание! Они уходят».
Сорок метров. Андрей взял автомат на изготовку, чуть склонив к нему голову. Еще пять метров долой. И когда расстояние до боевика сократилось до комфортного в двадцать пять метров, Андрей уверенно нажал на спусковой крючок. Огонь велся с закрытого затвора, что обеспечивало хорошую кучность. Прошипела через глушитель одна форсированная очередь, за ней другая. Боевик, получивший шесть пуль в спину и голову, рухнул на колени, открывая телохранителя. Андрей, построивший на этом эффекте свою атаку, опередил противника на мгновение. Он даже успел чуть склонить голову, демонстрируя полное превосходство. Уложив противника тремя выстрелами, Андрей подбежал к машине, переводя флажок на одиночный огонь, и выстрелил боевику в голову. Обойдя машину, добил телохранителя. Быстро огляделся, поводя стволом «хеклера». Не забыл заглянуть в салон лимузина и оглядеть салон через стекло, отделяющее задних пассажиров от водителя. Чисто.
Пока что работа бесшумного пистолета-пулемета его устраивала, и Андрей, подходя к складской двери, сменил полупустой магазин полным.
Склад походил на нижнюю палубу парома, предназначенную для автотранспорта. Помимо легковых машин, выстроившихся, как на парковке, с правой стороны, слева находились ящики с английскими системами рентгеновского контроля и другое оборудование. Андрей продвигался по складу, снова слыша фон голосов, по левой стороне, от одного ящика к другому. Склад был хорошо освещен – не привычными лампами накаливания, а лампами дневного света, дающими «проникающее» голубоватое свечение. Андрею даже показалось, что он не отбрасывает тень.
Плохо дело, прикинул он по истечении нескольких секунд, которые прошли в наблюдении за второй половиной склада. В первую очередь он увидел Виктора Инсарова, стоящего на ящике, возвышающегося над всеми, кто находился рядом. А это четыре человека, включая генерала Тараненко. «Отборные части, – пронеслось у него в голове. – Этих наскоком не возьмешь».
Он ретировался. И лишь снова оказавшись в середине склада, выругался. Он в течение доброй минуты глазел на противника и пропустил мимо ушей все слова, сказанные генералом своему бывшему подчиненному. Ловил фон. В этой связи ему припомнились слова Виктора Инсарова: «Придется поднять твою жестокость до уровня „голубого берета“. На твоем фоне я не должен выглядеть бледно». Сейчас он выглядел бледно... и на фоне Андрея.
Думай, соображай, подстегивал он себя. Но единожды упомянутые слова Инсарова притянули другие, произнесенные им на острове: «Страх будет мешать тебе в экстремальных ситуациях. Он же заставит тебя собраться». Андрей не мог ответить на вопрос, страшно ли ему было. И все же нашел подходящий ответ: «Иначе бы я сюда не пришел». Он лукавил перед собой, потому что истина была рядом: он боялся того, что сможет убить начальника таможенного комитета или кого-то из его окружения, как несколько часов назад жаждал и все же боялся убить Виктора Инсарова.
Основные черты предстоящей работы все четче вырисовывались в голове. И Андрей отдавал себе отчет в том, что больше руководствуется временем, тающим на глазах. Отсчет шел уже на секунды. Андрей еще острее осознал это, когда сумел выделить из фона слова Сергея Тараненко: «Как сказал классик, нужно убить человека, чтобы узнать, что он жив».
Больше Андрей не потерял ни секунды.
Генерал, видимо, был ценителем не просто немецких машин, а конкретной марки. В этом складе скопилось полтора десятка «Мерседесов», начиная от седанов и родстеров-купе и заканчивая дорожной версией гоночного авто. Именно к ней подошел Андрей, выглядевший в черном облачении как ниндзя. Он не подозревал, что это уникальная машина, изготовленная для весенних автомобильных гонок «Двадцать четыре часа Ле-Мана». Если бы у этой машины были крылья, она, набрав максимальную скорость в 350 километров в час, могла взлететь. Андрей осторожно потянул за ручку, и дверца неожиданно открылась вверх. Удивляться времени не было, и Чирков сел в кресло, отыскивая глазами, на месте ли ключ зажигания. Повернув его, он неоправданно глубоко утопил педаль газа. 12-цилиндровый мотор, развивающий мощность свыше шестисот лошадиных сил, взревел...
Тараненко обернулся на шум мотора своей любимой машины и подавил в себе желание броситься в «коллекционную половину „мерсов“. На этой машине он и нередко его дочь гоняли по рулежным дорожкам аэродрома, представляющим собой отличную гоночную трассу. Он быстро сориентировался в этой ситуации и нашел глазами Игоря Куницына.
– Твои придурки балуются с машиной! Усмири их, или я тебя усмирю! – Генералу пришлось надрывать голосовые связки. Он смотрел только на Куницу и словно забыл про Инсарова, который послал долгий взгляд в глубину склада...
Куница поправил оружие и пошел «усмирять придурков». Мерзликин нашел причину оставить Тараненко и Инсарова наедине, точнее, под присмотром Шульгина, и составил компанию товарищу.
Андрей с надвинутой на глаза «сферой» успел приготовиться к атаке: поднял дверцу со стороны пассажира и вооружился двумя «ингрэмами». Один смотрел в проем левой дверцы, другой – правой. Поднятые дверцы гоночной машины, похожие на ангельские крылышки, словно приманивали противников, указывали направление. И Куница с Зубочисткой автоматически разделились. Оба видели в салоне призрачную фигуру в черном, и она казалась обоим знакомой, своей. Ученик превзошел учителя, когда планировал отстреляться «по-инсаровски», с двух рук, через тяжелые глушители, которые сводили на нет увод пуль с линии прицеливания.
Куницын первым нарисовался в широком дверном проеме, секундой спустя свет с правой стороны загородила фигура Мерзликина. Оторопь бывалых спецназовцев продлилась ровно столько, сколько понадобилось Чиркову, чтобы сказать:
– Знаете, что такое баланс? Это когда автомат в одной руке и автомат в другой.
Он придавил спусковые крючки, и «ингрэмы» фыркнули в его руках, наполовину опустошая магазины. Андрей бросил взгляд вправо, влево, заглушил двигатель и вышел, переступая через тело Игоря Куницына. Пули прошили ему верхнюю часть груди и шею, изо рта валила кровавая пена. Его горло судорожно дергалось, выталкивая все новые пенные шапки. Он походил на рыбу, задыхающуюся на берегу... шведского озера Меларен.
Появившись на пороге второй половины склада, Андрей взял инициативу в свои руки, дав знать о себе, в том числе и визуально. Отстреляв последние патроны по потолку, он отбросил «ингрэмы» в стороны и тут же вооружился «вулами», вскидывая их на уровень плеч.
– Всем стоять! – громко выкрикнул он. – Вас было восемь, осталось только двое. А сейчас останется
