голосящей торгашки он медленно затолкал нож на место и прошел через межвагонную площадку в следующий тамбур.
– Ну ты даешь, Волков! – незнакомка закрыла за собой дверь.
– Да ну, ненавижу я это быдло! Из-за такой же мрази меня с подвижного состава списали, и чуть лицензии не лишили!
– Знаешь, за меня еще никто так не заступался! Спасибо!
– Да ну, ерунда. Это быдло…
– Ну ты успокоишься или как?
– Да я спокоен в принципе.
– Ага, а за нож зачем хвататься?
– Привычка.
– Странная у тебя привычка для охранника.
– Да, пожалуй. Из-за нее я чуть и не лишился лицензии, полоснул одну подорву по щеке.
– За что?
– Выделывалась много, да еще унтерменш ебучий!
– Чурка что ли?
– Да.
– Погоди, так ты скинхед? – она посмотрела на Факела уже как то по другому, с надеждой.
– Я предпочитаю называть себя нацистом.
– И это правильно! Выходит – мы соратники! Меня Катей зовут – она протянула Факелу руку.
– Лёха – пожал он ее, Для соратников просто Факел.
– Прикольная кликуха! За что такую получил?
– Да пироманьяк я страшный, домов и квартир чурбанских спалил, не меряно.
– Классно, расскажи!
– Не, об операциях не болтают с теми, кто в них не участвовал.
– Тогда возьми меня в бригаду!
– Кать, не мети пургу, ты что, боевиков насмотрелась? Тут подготовка нужна!
– А я стрелять хорошо умею, с отцом с детства на охоту хожу, у меня даже ружье свое есть!
– Ружье, говоришь? Это хорошо! Ты откуда вообще будешь то? – Факел попытался сменить тему.
– Из поселка Спиртзавода.
– Я серьезно.
– Я тоже.
– Это где вообще?
– Отсюда два часа на электричке.
– Понятно, а едешь в город?
– Нет, я сейчас уже выхожу.
– Круто, я тоже!
– А ты к кому здесь?
– Да ни к кому. Так, делаю видимость, что смотался из города.
– Из какого?
- Ну из своего, я только что сел.
– Зачем тебе это?
Во влип – подумал Факел, Нахрена я ей это сболтнул, теперь придется рассказать.
– В следующем поезде в нашу сторону будет еще пятеро моих бойцов, у нас сегодня очень серьезная операция.
– Это опасно?
– Нет, профессионалы не ошибаются.
– А сколько у вас до этого было таких операций?
– Ну, вообще четыре, но они все были гораздо менее масштабные. В этот раз будет действительно забой! – говорил Факел думая про себя: «Какого хрена я ей все это рассказываю?!!», - и не замечая, что так и не отпустил ее руку.
– Боишься?
– Нет.
– Никогда не ври мне Леш! Я это чувствую!
– Ну, есть немного, но все должно получиться, мы две недели эту операцию готовили, я всю ночь до последней мелочи ее обдумывал!
– Тогда днем отоспись!
– Это не проблема, я вообще почти не сплю, бессонница. Когда батя заболел я за него и за себя в две смены работал, и ничего.
– Ариец…
– Ну хорош стебаться! Ты лучше скажи, зачем тебя в эти Столбы несет?
– У меня здесь сестра живет, замуж недавно вышла за местного. У нее день рождения сегодня.
– Понятно, а завтра ты куда? Здесь побуду, делать то мне нечего, я без работы сейчас сижу.
– Во как! Так может завтра встретимся, пообщаемся?
- А что, можно! Ну, к утру я буду. Если доживу! – не подумавши брякнул Факел. Катя резко изменилась в лице и залепила ему хорошую пощечину.
– Чтобы я больше такого не слышала! С тобой ничего не случиться! – она сняла с шеи небольшую пентаграмму на кожаном шнурке, - Помни! Это твоя последняя операция без меня! Но мысленно я буду с вами! – Катя накинула шнурок Факелу на шею. Он стоял и молча смотрел ей в глаза, окончательно охренев от самого себя, от нее, от этого мира: И что у нас фашистов за прикол такой с девушками в тамбурах знакомиться? Прямо как в «Скинах»[8]! Только тут уже похоже не «искра пробежала», тут залпом РПО попахивает!
– Понял меня?!!
– Так точно! – поднес он руку к виску.
– Вот, так то лучше!
– Молодые люди! Вы сейчас выходите – окликнул их какой то бородатый мужик с потрепанным вещмешком и ружейным чехлом за плечами.
– Да, выходим – ответили они в один голос, Ладно, на платформе еще поговорим! – бросила Катерина.
Электричка остановилась, и они вместе с толпой народа вышли на асфальтированную платформу.
– Молодец братан! Дай пять! – подошел к Факелу какой то парень, очевидно свидетель конфликта.
– Рад стараться! – хлопнул он по его руке.
– Может присядем на лавку? – предложила Катя.
– Да, пожалуй! У меня есть минут двадцать. Они сели на скамейку, скинули с себя рюкзаки. Факел выложил из кармана мобильник и выдернул из него шнур гарнитуры. Из динамика донеслись душераздирающие для этого «колхоза» звуки.
– Прикольно! Это что такое?
– Immortal, альбом Songs of Northern Darkness[9].
– Черт! Я его уже год ищу!
– Ну вот видишь, он тебя сам нашел.
– Да, действительно! А ты стало быть еще и NSBM слушаешь?
– Конечно, что же еще? Ну металл еще конечно всякий.
– А я думала ты по Коловрату угораешь и прочему RAC’у.
– Не, эт для бревен всяких, я из «голубой джинсы» уже вырос.
– А тебе сколько лет то?
– Двадцать два.
– Салага! Я на год старше! И давно ты в движении?
