Другое дело – сколько ему отпущено. Может быть, много. Может, о нем забудут. Пока он не дергается, и Паршину нет резона вздрагивать.
Опережая график передвижения, диверсионная группа в составе шести человек вышла на оконечность мыса Кумой в 00.30. Уже пошел отсчет нового дня – 25 августа. До окончательной фазы операции оставалось восемь-девять часов.
Погода благоприятствовала диверсии: небольшая облачность обещала к утру смениться плотной завесой, ставшая привычной влажность – моросящим дождем. Это здесь, на мысе Кумой, а в районе силовой акции дождя наверняка не дождешься.
Диверсанты затаились, прислушиваясь ко всем звукам. Тем не менее своим появлением спугнули сову, неслышно скользнувшую с сухого дерева. Они сами походили на этого ночного хищника, вели тихий и скрытый образ жизни, неслышно передвигались, сидели в засаде, были такими же неутомимыми охотниками.
Они были одеты в светло-зеленый камуфляж, от комаров спасали москитные сетки, спущенные с полей панам. Вооружены бесшумным оружием: автоматы Калашникова «АКС», пистолеты Стечкина «АПБ», ножи разведчика стреляющие. Запасы провизии были рассчитаны на пять дней.
Схрон с оружием нашли быстро. Хотя нагромождение камней, скованных мхом, даже днем виделось вековым монолитом. Терзаемый со всех сторон ветрами и словно оплеванный морской пеной, он походил то на огромный черепаший панцирь, выброшенный на берег, то на дзот, готовый извергнуться из неприметных щелей шквальным огнем. Тот, кто готовил этот тайник, был мастером своего дела. Казалось, это он разбросал вокруг останки куликов и чаек, шкурки водяных землероек, усеял дно соляных озерец хрупкими костями вобл, сельдей и сазанов, опутал берега белесыми мотками осетриных хрящей. Словно прожорливый циклоп порезвился накануне.
Радист группы вышел на связь с центром, и командир доложил местоположение экипажа: согласно сообщению группа находилась в тридцати километрах от оконечности мыса.
Средство передвижения группы (надувная моторная лодка) находилось на дне обмелевшего озера – в ста метрах от берега. Притопленная лодка была надежно скрыта под густым слоем ряски и размашистыми лопухами лилий. Вода была как в пруду – мутная, зеленоватая, кишащая лягушками, пиявками и прочими тварями и распространяла вокруг резкий болотистый дух. На этой лодке экипаж должен был выйти к острову Черненькому, торчащему в двух с половиной милях юго-восточнее оконечности мыса, произвести разведывательные действия, заключающиеся в наблюдении за патрулированием береговой линии пограничными катерами и судами охраны водного района и составлению точного графика «для последующих диверсионных мероприятий».
Три человека занялись лодкой, остальные проверяли оружие, извлеченное из тайника: два переносных зенитно-ракетных комплекса «игла» и ракеты со стартовым ускорителем к ним – отличные «мухобойки», бьют дальше «стрел», имеют систему самонаведения, снабженную электронным блоком отсеивания помех; надежные и не требующие особого ухода («особенно в условиях боевых действий») «АК-74» калибра 5,45, снабженные оптическими прицелами и подствольными гранатометами со штатными 40-миллиметровыми выстрелами «ВОГ-25». Кроме вооружения, в тайнике было шесть пар необычной обуви, что-то вроде гибрида сапог и ботинок, сделанных из толстой, но мягкой кожи, имеющих множество ремешков и пряжек. В каждую подошву вставлены титановые пластинки, которые защищают ступни от шипов и кольев. Более тонкий каблук впереди, более толстая подошва сзади.
Те «адские», говоря «американо-тюленьим» языком, недели на выживание не прошли даром. Диверсантов в спеццентре словно готовили именно к этой акции. Трое с одного, трое с другого борта лодки, бойцы представляли собой двурядный двигатель. Они несли лодку в быстром темпе, бегом, ни разу не споткнувшись о коряги, не запутавшись в траве, не поскользнувшись на сырой глине, не угодив в предательски разбросанные тут и там, как на минном поле, ямки. Они несли средство передвижения в обратную от моря сторону, к речушке под названием Кривуша, заканчивающей свою ленивую поступь у подошвы мыса, который в данное время находился словно у подошвы неба: до него было порядка пяти километров.
Они работали как машина с безотказным двигателем. Его звук был мерным, для ночи – громким, он с придыханием синхронно вылетал из шести крепких глоток: левой… левой… «У!»… левой, левой… «А!»
«У… А… У… А…»
Так легче бежать, легче переносить тупую ноющую боль в плечах и пояснице. Натужные выдохи прихватывали и все лишние мысли, освобождали душу и разум от всего постороннего. В голове лишь одно: вперед!
Вперед. След в след. Непонятно, сколько человек прошло – шесть или двадцать. А следы от «хитрых» ботинок указывают в обратном направлении. Словно дело сделано и диверсионная группа вернулась назад.
Полчаса бега, и командир диверсионной группы отдал команду «поменять руки». Экипаж, опустив лодку на влажную марь, перестроился: левая тройка стала у правого борта, правая заняла их место.
Вперед!
Изнуряющей маршевой скоростью.
След в след.
Казалось, так они могли бежать сутки, двое, действительно, как машины, не знающие перебоев.
Кривуша встретила их разгоряченные тела лечебной прохладой, напоила, придала сил; разошлась перед напором лодки, легко уступила мощному натиску ревущего мотора. Она, раскинув широкие рукава, петляла между островками, поваленными деревьями… Все дальше и дальше на северо-восток и пока вдоль моря. Но вот она повернула, разделившись: два ерика были со стоячей водой, сама же Кривуша, превратившись в ручей, убегала к морю. Водитель, сбросив газ, повернул налево. Судя по карте, этот рукав, называвшийся Малой Кривушей, был мелок, он прерывался на схеме несколько раз. Еще метров двести, и лодку снова придется нести на руках.
Левой… левой…
Снова ночь вспарывают гортанные придыхания:
«У… А… У… А…»
Но недолго: всего пятьдесят шагов. Дальше следовал еще один водный участок, последний на пути диверсионной группы. Потом – «налегке», с боевой выкладкой и двумя почти двадцатикилограммовыми «иглами», по сухой и потрескавшейся «черной» земле Калмыкии.
Поразительный контраст: от моря до чистых проток, от болот и стоячей воды до засушливых просторов, где гуляют горячий ветер и обжигающий песок.
А вот и то место, где командир экипажа отдал команду остановиться.
Он сверился с картой, на которой был проложен маршрут воздушного транспорта и возможная высота полета; чем ниже высота – а значит, и скорость, – тем выше процент попадания из ПЗРК.
В центр послано короткое сообщение в телеграфном режиме:
«Нахожусь на острове Черненький».
Ответ:
«Продолжайте выполнять задачу».
Командир диверсионной группы отдал приказ отдыхать. Боевое охранение в данном случае выставлять было не обязательно.
Подъем. Завтрак. Холодная вода из фляжек освежила суровые лица диверсантов. Тушенка придала сил. Короткие затяжки сигарет задурманили голову.
Выбор и маскировка позиции-засады.
Удобное, оно же фактически единственное, место для атаки воздушного транспорта нашлось у занесенного песком глиняного забора давно брошенной деревушки в несколько домов; от них, кроме этого
