На помощь товарищу пришел Ворона. Он нажал еще одну кнопку, расположенную ниже остальных: с раздвоенной стрелкой. Кнопка вспыхнула янтарем, и лифт почти бесшумно заскользил вниз.
Новичок. Пассажир снова удостоил Джурыкина взглядом. Потому-то подтянут, вышколен и услужлив. Через месяц-другой превратится в робота. Или станет сродни своему проводнику из службы охраны – вальяжному увальню с ленивым взглядом и черными как смоль короткими волосами.
Лифт остановился. Пассажиры вышли. Джура и Ворона, словно сговорившись, остались на месте. Воронин нажал на кнопку второй палубы и покрутил у виска пальцем:
– Дурило! Первый раз лифт видишь?
– Прошу прощения, – повинился Джурыкин. Но тут же пошел в наступление: – А чьи идиотские мозги решили сократить путь на лифтах?
– Вперед! – Ворона подтолкнул товарища в белую фрачную спину.
По сути дела, сейчас униформа демаскировала их. Лучше бы им передвигаться по лайнеру в обычных дорогих шмотках. Любой охранник или стюард с «Мавритании» мог определить в них чужих. Даже пассажир насторожился, отреагировав на ошибку диверсанта.
Но не их вина, что планы операции изменились в последний момент. На Джуру с Вороной, двух самых «черных» «гранитовцев», была возложена основная часть операции – зафиксировать (снять на миниатюрную видеокамеру) встречу российских «миротворцев» с арабскими финансистами. И эта задача была отменена. Перед группой спецназа поставили другую: получить информацию от Али-Шарифа.
И даже в самых дорогих тряпках путь в рестораны, где предположительно намечались переговоры, им был заказан.
Конечно, риск в этом был, и немалый. Никуда не деть и малость авантюризма. Но расчет строился на внушительный штат обслуживающего персонала «Мавритании», распределявшийся по палубам, что, может быть, несло в себе некую кастовую составляющую: те, кто обслуживал «люксовые» номера, были или казались себе «выше» других, что накладывало определенный отпечаток на общение. В общем, лайнер был поделен на несколько отдельных мирков.
Ворона подсознательно сделал правильный выбор, спускаясь на вторую палубу. Верни он лифт на восьмую, и пассажир, оглянувшийся на светящуюся панель над дверью лифта, насторожился бы: двое из обслуги, вызвавшие легкое беспокойство, снова поднимались.
Араб проследил за чередующимися цифрами. «Двойка» на панели какое-то время светилась, а потом погасла.
Всего лифтов на «Мавритании» насчитывалось четыре. Джура и Ворона направились ко второму, считая от носа, и поднялись на пятую палубу. Им прошлось пройти треть длины судна, пока петляющий коридор не вывел их к носу корабля. На пути им попался стюард – невысокий крепыш с длинными руками. Спешащий по своим делам, он мельком глянул на диверсантов и даже посторонился в узком коридоре, давая им дорогу.
Вот и четвертая.
Джура, выглянув, оглядел открытую носовую палубу. Похоже, с момента проникновения диверсионной группы сюда никто не заглядывал.
Джурыкин поднял руку: «Внимание!» Ему показалось движение в груде швартовых, под которыми были спрятаны тросы с «кошками».
Нет, померещилось.
Теперь, когда они поджидали товарищей, униформа была как нельзя кстати. Диверсанты встали у правого борта, прислонившись спиной к ограждению.
Николай достал из кармана портативную радиостанцию и передал:
– Ворона на связи. «Зодиакам» приготовиться. Как поняли?
– Понял тебя, – отозвался Перминов.
Свою готовность подтвердил и Джек на первом «Зодиаке».
Паром чуть увеличил ход и шел со скоростью 15 миль в час. Юго-западный ветер усилился, его порывы достигали пятнадцати метров в секунду, высота волны полтора-два метра, на максимуме – до двух с половиной. Погодка как раз для диверсантов. Боевые пловцы покидали корабль с четвертой палубы. И снова с двух сторон «Мавритании» шли «Зодиаки», готовые принять команду на борт.
Если бы не конвой, неотступно следовавший за «Мавританией», бойцам было бы проще покинуть судно с кормы, где их подбирали бы лодки, и без тросов.
Перминов мастерски вел «Зодиак», впритык к борту парома. Но на этот раз в нескольких метрах позади кромки носового визора. Теперь надобность в пазах грузового люка отпадала. Диверсанты будут спускаться с борта, как по обычному канату. Правда, рулевым придется показать все свое искусство, поскольку ветер и волнение усиливались с каждой минутой; можно сказать, порядочно штормило.
Первым спускался Джурыкин. Он, держась за фал и упираясь ногами в борт лайнера, под прямым углом завис над водой так, что волны лизали его одежду. Вот он согнул ноги в коленях; со стороны казалось, что он присел на вертикальной стене и на него не распространяется земное притяжение. Когда борт лодки оказался в полуметре от него, Джура оттолкнулся, скользя руками по фалу, и оказался на палубе «Зодиака». Лодку качнуло. Сергей, почувствовав усилие на руле, чуть сбросил газ и взял круто в сторону, выравнивая лодку, но через считаные мгновения снова пошел прежним курсом и с прежней скоростью.
Леера были не только снаружи, но и внутри лодки. Они проходили по бортам и по середине палубы. Джура, мокрый от брызг, занял место у правого борта. «Зодиак» чуть накренился, но теперь принимать бойцов было легче. Джурыкин взялся за леер и был готов откинуться на борт при приеме товарища.
Вот вниз заскользила еще одна фигура. Лейтенант взял вправо. Снова сбросил газ, когда Ворона, потерявший было равновесие, благополучно спрыгнул на палубу.
Саша Большой и Крекер, прихвативший компьютер Алана Боциева, прикрывали отход товарищей. Автоматы готовы были отреагировать на малейшее движение. Однако здесь было спокойно. Большую
