автомата Калашникова. На, смотри, где ты видишь такой? – Аксенов разложил перед помощником фотографии. – Больше смахивает на израильский «узи».
Прокопец с шумом подвинул стул.
– Да, действительно. Мне проконсультироваться насчет этого вида оружия или вы сами?
– Давай ты. Я прогуляюсь по «Радуге».
14
В десять утра Аксенов входил в универмаг. Когда беседуешь с людьми во второй, третий раз, всегда узнаешь что-то новое, порой весьма ценное. Следователь остановился. Вот здесь, слева и справа от него, вчера стояли два человека. Расследование продолжалось уже второй день, а Аксенов так и не знал, как называть преступников. В разговорах с помощником и оперативниками из милиции, которые вошли в состав следственной группы, он ни разу не назвал их бандитами. «Язык не поворачивается», – признавался себе советник юстиции. То же самое, наверное, происходило и с Прокопцом. Во всяком случае, Аксенов не слышал от помощника слова «бандиты». «А может, он прислушивается ко мне и как бы контролирует себя?» Вряд ли; значит, над ним тоже что-то незримо довлеет. Некое уважение к преступникам, что ли? Маловероятно.
Понять бы почему, рассуждал следователь. Он с удовольствием выпил стакан ледяной кока-колы. Голова после вчерашнего вечера болела и отзывалась медной пустотой. Он посмотрел на лестницу. «Освободите проход!» Аксенов вплотную приблизился к прилавку. Примерно так повели себя посетители универмага, стоя возле отдела с прохладительными напитками. Он мысленно проводил взглядом боевую группу.
«Что это мне дало?» – спросил он себя. Пока ничего.
Следователь бросил пустой стаканчик в контейнер и ступенька за ступенькой стал преодолевать лестничный марш: четыре... десять... шестнадцать – один пролет; шесть... восемь... двенадцать – второй. Понять и, может быть, приблизиться к истине, продолжил он размышления. Нет, «истина» – звучит напыщенно и в то же время как-то дешево, в данном случае ценности в ней маловато, как в простенькой бижутерии. Хотя смотрится, что и говорить. Издалека смотрится.
Остановившись у прилавка с бижутерией, Аксенов поздоровался с продавщицей. Она ответила на приветствие и на всякий случай улыбнулась. «Сейчас будет думать, откуда она меня знает. Не вспомнит, конечно, и решит, что я «гнилой интеллигент».
Вспоминая разговор с Людмилой Хмелевой, следователь отметил, что девушка предпочла говорить о преступниках как о боевиках: «Все одинаковые: рост, комплекция». Скорее всего, они произвели впечатление на окружающих, действуя не так, как бандиты в общепринятом понимании этого слова. Лишь после того как по магазину пронеслась весть о вооруженном ограблении, открылась их сущность. Но хорошее впечатление осталось в подсознании окружающих. И уходили они, по рассказам очевидцев, красиво: спина к спине, один пятится, прикрывая тыл, другой... И для многих стали более симпатичны. Явно профи. Прошли или проходят «обкатку». Где?
Аксенов остановился у секции с сувенирами. Вот здесь они бежали, два человека, два боевика. Охранник рассказывал, как ближний к нему боевик не обратил на него никакого внимания. «Хотя позиция для удара у него была выгодной. А я уже пистолет наполовину вытащил!» Рембо. А вот второй отключил его одним ударом минут на десять. При этом боевики не перекинулись ни словом, значит, все действия были строго расписаны, тщательно изучены малейшие детали операции, где каждый делал только свое дело и был уверен в товарище.
К следователю подошла продавщица. Аксенов предположил, что сейчас она произнесет сакраментальное: «Я могу вам помочь?» Когда ему задавали подобные вопросы, он отчего-то смущался и старался поскорее покинуть торговую точку, если даже ему необходимо было сделать покупку. Вежливо прогоняли одной фразой. Дико, что кто-то чувствует себя ущербным, когда ему предлагают профессиональную помощь в выборе того или иного товара; стыдно за свое смущение, а иногда за свой нарочито сосредоточенный взгляд поверх головы продавца и излишне уверенный собственный голос: «Нет, не нужно, я сам». Конечно, сам. Интересно, а сами продавцы смущаются в подобных ситуациях?
Аксенов опередил девушку:
– Извините, вы можете мне помочь?
– Я?.. – На ее лице появилась улыбка, девушка искреннее удивилась. – Да... А что вас интересует?
Точно смутилась. Одна кровь. Два сапога...
– Вот эти игральные карты – они пластиковые?
– Нет, обычные.
– Я возьму их. Платить в кассу?
– Да, пожалуйста.
Зачем мне карты? – думал Аксенов, выбивая в кассу пять рублей пятьдесят копеек. Поэкспериментировал на пять с полтиной. Хотя он знал, что если бы попросил помощи и ничего не купил, обидел. Букет комплексов.
Он достал удостоверение.
– Девушка, вы работали в день ограбления магазина?
– Да, но во вторую смену. Так что помочь вам ничем не смогу.
Аксенов поблагодарил ее и пошел дальше.
Вот лифт, тут один из боевиков долбанул охранника. Бедняга летел, наверное, метра четыре. Фраза получилась ироничной, комично-сочувствующей, следователь снова невольно симпатизировал преступникам, хотя не имел на это права.
Он подошел к секции с китайско-турецкими безделушками и покосился на двух молоденьких продавщиц. Подойдут – опережу.
Наверное, у него все было написано на лице. Одна девушка чуть склонила голову.
