– Леша?
– Допустим. А там кто?
– Николай Кавлис.
В трубке повисла тишина. Майор едва различил, как Ремез шепотом, по слогам произнес:
– Кав-лис... – И уже громко: – Майор! Ты?
– Я, Леша.
– Ты откуда, Николай? Из города? Проездом? Ты на вокзале? Я сейчас подскочу. Жди меня.
Кавлис улыбнулся. Все-таки Птаха скучает по бригаде. И был уверен: спроси сейчас Ремеза: «Вернешься в часть?» – тот, не колеблясь, ответил бы: «Ждите. Я сейчас».
– Не торопись, Леша. Я хотел зайти к тебе, поговорить.
– Поговорить? Давай быстрее, майор! Ты даже не представляешь, как я хочу поговорить с тобой. Да мы с тобой заговорим друг друга! Может, мне выйти тебе навстречу?
– Не надо, через пять минут я буду у тебя.
Алексей встречал гостя на площадке, Кавлис, едва поднявшись на второй этаж, сразу попал в медвежьи объятия хозяина.
– Чувствую, неспроста явилось ко мне начальство. Ничего, что я на «ты»? Я вроде бы и не в подчинении теперь.
– А хотел бы? – Кавлис прошел в комнату, оглядывая прокуренные потолки и пожелтевшие обои.
– Хотел бы, но, как говорят, поезд ушел, пристяжные разбежались. Водочки?
Николай согласился. Ремез ловко разлил водку по рюмкам и подмигнул гостю:
– За встречу?
Майор выдержал паузу, в упор глядя на хозяина.
– За Станислава Фиша. За Аню Орешину. – И опрокинул рюмку в рот.
Он видел, как задрожала рука Алексея, расплескивая водку. Ремез долго смотрел на гостя, боясь задать вопрос.
– Ты что говоришь, майор?! – Алексей придвинулся к нему. Кавлис почувствовал, что еще чуть-чуть, и Ремез схватит его за грудки.
– Так вышло, Леша, – тихо ответил он, глядя на посеревшее лицо боевого товарища.
– Почему Аня? А, майор? Почему Аня?
В тот день они встретились случайно. Алексей с Сашкой Сапрыкиным ходили по магазинам, подбирая родителям подарки к Новому году. Стоял страшный мороз, кондиционеры у дверей не успевали сгонять холодный воздух с посетителей, входивших в центральный универсам города. Возле дверей висело полупрозрачное облако пара, цеплявшееся за каждого входящего и какое-то время следовавшее за ним. Хуже всего было очкарикам; сделав несколько шагов, они останавливались и либо снимали запотевшие очки, либо, сдергивая перчатки, совали занемевшие пальцы к линзам и отчаянно протирали их. Потом проверяли, видно что или нет, смешно задирая подбородки и оглядываясь.
Приятели стояли в отделе, где шла торговля вязаными свитерами. Сашка уже выбрал и, отставив руки, проверял на качество теплый свитер с вышитым на левой стороне белым медведем; лейбл явно говорил за то, что в этом свитере не страшны никакие морозы. К тому же этот подарок отцу будет иметь особое значение.
– Давай себе такие купим? – Сапрыкин перевернул свитер и стал изучать его сзади. – Норвегия, высший класс.
– Да я вроде не мерзну.
Сапрыкин покосился на друга, который в самый лютый мороз ходил с открытой шеей. Однако сегодня на нем был плотно повязан толстый шарф.
– Так берем?
– Давай, – согласился Ремез.
– Девушка, нам два свитера пятьдесят вторых и один... ты какой носишь?.. и один пятьдесят шестой. Леха, купи матери кофту. Я куплю. – Сапрыкин взял над приятелем шефство, находясь в некой эйфории после удачной покупки. – Девушка, нам еще пару сорок восьмых женских, вон тех. – Он указывал продавщице на кофту, а Ремез смотрел в другую сторону: в универсам, таща за собой клубы морозного воздуха, входили командир бригады Игорь Орешин и Анна.
Алексей напрягся и непроизвольно вытянулся, но не перед командиром, а перед его женой. И не мог отвести взгляда от ее глубоко посаженных серых глаз и румяных щек.
Орешин, увидев своих бойцов, направился к ним. Разматывая шарф, Аня шла позади мужа. Она тихо улыбалась, слегка приподняв уголки губ, улыбалось все ее лицо, глаза, щеки с обозначившимися симпатичными ямочками.
Так уж повелось: самая красивая для солдата женщина в военном городке – жена командира. Сколько разговоров было по этому поводу! Говорили в основном коротко и уважительно, с долей шутки и только тогда, когда Анна приходила в часть: «Мне б такую!» Хотя молодые бойцы понимали, что «такую» мог иметь только Игорь Орешин.
Ее красота была не кричащая, библиотекарша в части по внешним данным могла дать Анне несколько очков, но она стала единственной для Алексея, пацана, который в восемнадцать лет надел форму морского пехотинца, потом, прослужив полтора года, вступил в элитное подразделение, относящееся к Департаменту по борьбе с терроризмом, через шесть месяцев подписал контракт, прошел короткий курс, получил звание
