учебной роты Игорем Стеблиным: таких «учеников» в группе, летящей на боевое задание, насчитывалось четверо – обкатка боем.
Перед заходом на посадку командир экипажа и диспетчер военного аэродрома перебросились шуткой:
– Какая у вас погода, браток?
– Грозовой фронт. Как всегда.
Едва шасси самолета закончили свой бег в конце взлетно-посадочной полосы, группа десантников, не мешкая и следуя указаниям диспетчера наземной службы, бегом направилась к стоящим на парах «крокодилам». «Ми-8» в сопровождении «горбатых» – «Ми-24», вооруженных «фалангами» и «штурмами», также оперативно взяли направление на Шаройский район Чечни, неся в чреве «личную гвардию» начальника ГРУ генерал-полковника Ленца.
2
«Вертушки» прошли как раз над тем местом, где сутками раньше заночевал пограничный дозор. Уйдя километра на три-четыре и найдя удобное место для высадки десанта рядом с развалинами, вертолеты снизились, и десантники по одному покинули машины и начали рассредоточиваться вдоль русла Шароаргуна. «Вертушки» тем временем взяли курс в обратном направлении.
Непередаваемое чувство, когда над головой проходит хотя бы пара боевых вертолетов. Звуковое давление прижимает к земле, рокот двигателей и простреливающий грохот вращающихся лопастей проникают через каждую пору, через каждую клетку. Такая вот воздушная мясорубка, военный рок-н-ролл, частенько сопровождающийся громом ракетных ударов.
Спецназовцы высадились так оперативно и скрытно, что боевики приняли их вертолеты за машины обычного воздушного патрулирования. Они не без основания полагали, что летчики боятся «стингеров» российского производства – переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла» и даже обычных гранатометов. За последнее время несколько вертолетов сбито, и до сей поры не могут найти ни их останки, ни экипажи с пассажирами.
В районе аэродрома Ханкала (пригород Грозного), который чеченские бандиты прозвали «Черной дырой», при выполнении полета исчез с экранов радаров вертолет огневой поддержки «Ми-24» ФПС России с тремя членами экипажа на борту. Машина вылетела для сопровождения «Ми-8» в расположение командования Итум-Калинского погранотряда. Однако из-за неблагоприятных условий была вынуждена вернуться назад. До настоящего времени военнослужащие ведут поиск боевой машины, которая действительно словно канула в черную дыру.
Также потерпел аварию вертолет «Ми-8», принадлежащий Минобороны России. Машина разбилась около 07.15 по московскому времени 2 сентября 2001 года в районе населенного пункта Хиндой – горный район на границе Чечни и Дагестана. Погибли четверо военнослужащих, находившихся на борту, в том числе и трое членов экипажа.
И еще несколько случаев – их боевики считали, равно как и «пропавший» вертолет с высшим командным составом (генералы, полковники) и сбитый в канун прошлого Нового года «Су-24» с катапультировавшимся летчиком. Наверняка и сейчас «духи» решили за русских, что случай с «Ми-8» и вертолетами огневой поддержки может повториться. Не станут федералы рисковать. Так, покружили и забыли.
Другое дело «сухие» – «грачи», те могут налететь гуртом и попортить красивую горную породу. Только толку от их налетов маловато: часто попадают по своим.
– Привет «зеленым беретам», – закрытым текстом по рации приветствовал пограничников Марковцев. – Командир отряда ко мне, тебя встретят.
Через двадцать минут перед Марковцевым стоял командир наряда, заместитель командира хашелдойской заставы капитан Сысоев, выпускник Московского высшего погранучилища. Оказалось, серьезный малый с серьезными же намерениями. К дому на взгорье, окруженному кошарой и сараями, пограничники сумели притащить «АГС-30» – автоматический станковый гранатомет и пару коробок с «выстрелами» к нему.
– Зачем вы тащили это дерьмо на себе? – спросил Марковцев, когда в бинокль разглядел место, где укрылись боевики. – Дом и кошара бревенчатые, гранаты будут застревать в дереве, и все. Ни одна не разорвется, – авторитетно пояснил он.
«А ты пробовал?» – хотел съязвить Сысоев.
– Нашумели вы, боевики уйдут в горы, – негромко сказал он, вытянув из пачки сигарету. Затянувшись, закашлялся, затушил сигарету о каблук – попалась полупустая, и закурил новую.
– Никуда они не уйдут. Им в Чечню прорываться надо. Попробуют в другом месте спуститься, все равно мы их накроем.
– Может, с воздуха?
– Сверху, брат, плохо видно, кто свой, а кто чужой. Пока солдат не взойдет на гору, толку не будет.
Боевики вели себя вызывающе. Может, сказалась безнаказанность, с которой они хозяйничали в Панкиси. Они не таясь передвигались по территории временной стоянки. Костров, правда, не разжигали, закусывали, сбиваясь в кучи по четыре-пять человек. Возможно, владели информацией о малочисленности погранотряда, который наверняка попробует блокировать им выход. Но одну из главных задач решили: перешли границу и остановились, чтобы отдохнуть после трудного пути по горным тропам.
Впрочем, задача для них не такая и трудная. С грузинскими блюстителями границ они явно нашли общий язык, а российские пограничники не станут открывать огонь по бандгруппе, находящейся на чужой территории.
Марковцев обозревал окрестности в бинокль. Панорама впечатляла. «Зеленка» будто штурмовала высоты, взбиралась на горы, падала в распадки, растекалась по ровным участкам. Здесь легко можно спрятать дивизию. Подполковник невольно посочувствовал пограничникам, испытывающим при патрулировании границы гнетущее чувство тревоги. «Маленькие зеленые человечки». Фантастика, переходящая в тревожную реальность. Каждый куст, каждый ствол дерева был предателем: сегодня ты укрылся за ним, завтра он укроет чужака.
Может, даже сочувствие подтолкнуло Марковцева к решительным, но отнюдь не бесшабашным
