– Отложить ложки! Успеете нажраться! – Заложив руки за спину, он снова прошелся вдоль столов – хмурый, в майке, темнеющей под мышками мокрыми пятнами, с нахмуренным лбом. – Ленивая обстановка расслабила вас. Вы долгое время смотрели и плевали в потолок, потеряв из виду горизонт.
Веллер резко шагнул к Луресу и навис над ним, опершись мускулистыми руками о крышку стола.
– Ты многое видел здесь и зафиксировал в своей башке. Тебя и тебя, – майор перевел взгляд на Скотта Риборна, – будут судить за разглашение секретов, если вы заикнетесь о пленниках на нашей базе. Плевать, кто содержится здесь, пусть сам президент, а его место в Белом доме занимает его клон, но закрытого суда вам не избежать. Кто из вас горит желанием поменяться местами с колодниками «Матрицы»? Лучше сделать это сейчас.
Веллер взял себя в руки и вернулся в середину зала.
– После этого запоздалого ужина каждый отправится на свой пост. Остальные займут места по форме номер 1. С этого часа запрещаются все передвижения по базе. В жилых боксах устанавливается строгий режим. Вам разрешено отдыхать, не снимая обуви. Боевые выкладки и оружие должны находиться рядом с кроватями.
Лурес проводил Веллера полыхающими злобой глазами.
– Ублюдок! – прошипел он и заиграл желваками. – Какого хрена наш майор завел разговор о секретах? Нам что, цэрэушники мало лапши на уши вешают?
– Может, дело идет к расформированию нашего подразделения, – подал идею Риборн. – А что, пусть не мы, но ведь кто-то облажался. Я и раньше знал, что буду держать язык за зубами, а теперь и подавно. Я не хочу, чтобы моя сестра или брат попали под грузовик. Я не хочу, чтобы ты, Джейсон, прочел об этом в газете.
– Все это херня. Никто из нас ничего не скажет. Кто-то из вас хочет стать тепленьким?..
Джеймс и Скотт поужинали в полном молчании и вернулись в свой кубрик. Джеймс, глянув на часы, растянулся на кровати и включил телевизор. Над его кроватью висел листок бумаги с изречением из «алхимика» Пауло Коэльо: «Две основные погрешности любой стратегии – это действовать скоропалительно и упускать представившуюся возможность». Скотт тоже урвал минутку, чтобы переписать с компьютера на плеер своего соседа по кубрику хиты Робби Вильямса.
49
Абрамов все чаще возвращался к началу, когда он шагнул вниз, приняв предложение штаба, и полагал, что с каждым шагом спуск будет еще круче. В Джордже он, облепленный комарами, думал о том, что у него не хватит сил поднять руки над головой...
Такое настроение не отпускало капитана ни на минуту. Оно поселилось в нем неизлечимым вирусом. Впервые в жизни он ощутил на себе мрак безвыходного положения. И под покровом этой черной ауры ему приходилось работать. Он-то думал, что работа отвлечет его...
Все, хватит, к черту! С поднятыми ли руками, с опущенной ли головой, но – назад, навстречу честным улыбкам и непритворным взглядам. Ему простят и поймут даже его нелепую шутку: «Ты хороший парень, Лолка». Он поставит точку в этих непростых взаимоотношениях.
Точка поставлена.
Абрамов, гоняя желваки и нарезая круги по камере, мечтал о четвертой вещи: спутниковой трубке. «У меня есть право на последний звонок», – горько усмехался он. Он бы повторил в трубку всего одну фразу: «Мои люди убиты».
В штабе он ощутил на себе незнакомые взгляды знакомых ему людей, с некоторыми у него сложились приятельские отношения. Его узнавали, кивали на его приветствия, но он был чужим среди них. Сейчас пришел к выводу, что весь личный состав управления по отношению к нему был настроен враждебно. И когда капитан пошел ко дну, было принято решение потопить его агентурную группу.
Он не знал, кто такая Мишель Гловер. Майор Веллер заметил его улыбку, но отчего-то не зацепился за нее, пропитанную мимолетной радостью: «Лолиты не было в составе группы».
Скотт Риборн тихо радовался, сидя за пультом. Его смена заступила на пост центра наблюдения и слежения четверть часа назад, и за это время Скотт приводил в движение видеокамеры столько раз, сколько обычно выходило за восьмичасовую смену. Он был напряжен и сконцентрирован на работе. Но что его сосредоточенность по сравнению с остальными морпехами. База была переведена на красный код, высший уровень боевой готовности. Состояние ожидания изматывало. Скотт отчетливо представил дремлющих вполглаза уставших пехотинцев. Ему намного легче, поскольку он занят конкретной работой. Она не снимает напряжения, но само напряжение не позволяет перейти на ждущий режим.
Стеллажи с мониторами находились высоко над рабочим пультом, так что оператору приходилось высоко держать голову. Скотт Риборн и здесь выискал расчет разработчиков установки: чтобы обслуживающий персонал не клевал носом.
Скотт прикурил сигарету и пустил дым в сторону монитора и проследил за синеватым облаком. Расслаиваясь, оно втягивалось в отводной канал кондиционера, ему на смену поступал свежий и прохладный воздух.
Риборн несколько секунд смотрел на картинку, поступающую с видеокамеры, и перевел взгляд на другой экран. Видеокамер наружного наблюдения насчитывалось четыре. Плюс несколько камер, установленных в боксах для заключенных.
Видеокамера представляла собой систему, состоящую из электронно-оптической головки на поворотном устройстве и управляющего блока, размещенного на пульте. Она была оснащена системами автоматического контроля за освещенностью и в этом плане сводила работу оператора на нет: перед глазами оптимальные условия наблюдения.
Скотт глянул на Джеймса. Настроение у того начало выравниваться, едва тот перешагнул порог центра и взял в руки порножурнал.
Чижик около двадцати минут изучал в оптику караульного на вышке. У того была неплохая защита – мощные прожекторы разбрызгивали пучки света во двор базы и за ее пределы, создавая подсветку на глаза наблюдателя. Это все равно что смотреть на солнце, выискивая в его лучах пятна, сравнил снайпер. Он сместился к краю гряды и нашел точку, где подсветка была не такой яркой.
