Андрей перебил его:
– Вы не берете в расчет погодные условия.
Бывший ракетчик отрезал:
– Бросьте! Атмосферные условия не помешают наблюдению за целью и условиям стрельбы. Тем более что стрелять вам не придется. За вас это сделают другие. От вас требуется создать условия, которые ничем не отличались бы от условий в октябре 2001 года.
– Чей будет самолет?
– Государственную принадлежность летательного аппарата вы определите с помощью средств опознавания. На самолете наверняка будет приемник запросных сигналов. Вы увидите на индикаторе условную метку, она высветится рядом с отметкой от «своего».
–
– Не прикидывайтесь дурачком, Андрей Викторович. Самолет противника на запросный сигнал РЛС не ответит. «Свой» или «чужой» – не это вас должно волновать. Вас должны волновать деньги.
– Сколько?!
– Руль крепче держите.
Андрей впился в баранку так, что пальцы побелели. Не мог поверить в эту баснословную сумму, как не мог поверить в то, что получит эти деньги.
– А если я откажусь? За эти годы я столько раз вздрагивал, что уже ничего не боюсь.
– Хорошо. Вернемся к автовокзалу.
– Уже уезжаете?
– Подберем одного типа.
– Типа Вия?
Новицкий промолчал.
Прошло двадцать минут, а капитан Карпатов вздрагивал уже во второй раз. Он узнал человека, который по-хозяйски распахнул переднюю дверцу авто и занял место рядом с водителем. «Не может быть…» Андрей бессильно опустил руки. «Мне все это снится…»
Рядом с ним сидел командир противодиверсионной группы зенитно-ракетного полка старший лейтенант Роман Парубный. Его подразделение выполняло функции по охране объекта, посменно заступая в караул, но его костяк – отряд антитеррора.
Месяц назад старлей продал офицерские хромовые сапоги и был рад выручке. Теперь он мог менять сапоги хоть каждый час с равнодушной миной на лице. Все изменилось со встречи с Новицким. Сидя за столиком ресторана в центре Евпатории и слушая Якова, Парубный раскинул мозгами: и он сможет стать ресторатором, если примет для начала пять тысяч долларов. Идиотское предложение. Какой дурак откажется принять пять «штук»? А потом еще сотню. Вербовка старлея прошла в классическом стиле и была обречена на успех. Якову даже пришлось осадить Парубного, который рвался в бой со своими инициативами. В первую очередь он предложил несколько надежных парней из своего подразделения с условием, что обработает их сам. На что Новицкий ответил категорическим отказом. Вербовка – это его дело. Диверсионная группа Парубного теперь насчитывала одиннадцать отщепенцев, за деньги готовых выполнить любую грязную работу. На вопрос Якова: «Ты сможешь убить человека?» – украинские спецназовцы отвечали односложно: «Легко». Примерно с таким определением Новицкий создал диверсионную группу.
Парубный начал вполголоса:
– Не дергайся, капитан. С этой минуты я присматриваю за тобой. Увижу что лишнее, поправлю тебя своими методами. Ты получил инструкции? Отвечай! – повысил он голос и скосил глаза на Карпатова.
– Да.
– Ничего не надо повторять?
– Не знаю… – Андрей хватил рукой по баранке. – Дайте мне очухаться, суки!
Парубный достал из кармана миниатюрную фляжку в тонком кожаном чехле.
– Выпьешь?
– Я за рулем.
Громила басовито рассмеялся. Глотнув чачи, он сморщился и прикурил сигарету. Опустив стекло, выпустил мощную струю дыма.
– Думай, Андрей. Думай, как получить сто тысяч сейчас и сто пятьдесят к Международному женскому дню. Я свою долю получил и, будь уверен, отработаю за всю мазуту. У тебя за спиной буду стоять. Сбросишь «мощность», на тебе живого места не останется. Не косись на меня как на предателя. Ты втянул меня в это дело, не думал об этом? Я тебя, баран, спрашиваю!
– Не думал.
– Подумай. И усвой одну вещь: ты теперь полноправный член диверсионной группы. Ты главный специалист в ней. Сделай все возможное, чтобы я с тебя сдувал пылинки, а не сколачивал их.
– Это бред, бред! – свистящим шепотом взорвался Андрей. – Один шанс из ста, что я снова смогу подсветить цель, а ракета стреляющего дивизиона поразит ее.
– Вы читали сценарий учений? – спросил Новицкий со своего места.
Карпатов поймал его колючий взгляд в зеркальце.
