чтобы нашей беседе никто не помешал в течение часа. Вам я гарантирую неприкосновенность и возможность продолжить службу в моем аппарате. И еще одна просьба: не говорите о нашем разговоре вашей высокопоставленной знакомой. Боюсь, это усложнит дело, а ваша знакомая не сможет помочь. До встречи.
Через десять минут в кабинет Эйтана вошел подполковник Сейф. Его правая рука была забинтована, на щеке и шее – широкие пластыри.
– Как вы себя чувствуете, Натан?
– Гораздо хуже, чем в баре «Капуцин», – опередил шефа подполковник.
– Отлично! Это значит, что вы в ближайшее время в гостиницы ни ногой. Рад за вас.
«Придурок! – улыбнулся Сейф. Его губы разошлись еще шире: – Какой же ты придурок!»
– Вы давно не были на Украине, Натан?
– Я не был там шесть или семь лет назад, – несуразно, однако в тон генералу ответил он.
– Завтра отправляйтесь в Крым. В Евпатории встретитесь с человеком по имени Роман. Присмотритесь к нему. Возможно, в будущем вам понадобится исполнитель на Украине. На словах Роману передайте: услуги хозяина заведения «Хороший вкус» – это в Севастополе – нам больше не нужны. Этот Роман потребует от вас деньги, их вы возьмете у хозяина «Хорошего вкуса». Зовут его Яков.
– То есть?.. Яков заплатит за собственное устранение?
– Вроде того. Вот вам адреса этих людей в Севастополе и Евпатории.
В этой связи Эйтан припомнил детали вербовки старшего лейтенанта Парубного. Работа не ограничивалась одной кандидатурой, рассматривались и другие офицеры полка. Но Парубный был главной фигурой потому, что его подразделение осуществляло задачи по охране полка.
Выпроводив Натана Сейфа, генерал созвонился с Мармсталем, вышел в приемную и отдал распоряжение адъютанту:
– Машину к подъезду. В канцелярию премьера.
3
От Дани Мармсталя ждали резкого выступления. И сам Мармсталь не мог отказаться от вызывающего стиля. Хотя бы затем, чтобы внезапным смягчением позиций к Движению исламского сопротивления [3] не вызвать подозрений. Поскольку ослабление позиций накануне диверсии может аукнуться после силового акта. Газетчики и политики потянут хилый корешок и обвинят премьера в чудовищном преступлении.
Именно с этого он начал разговор с директором военной разведки. Эйтан развеял его опасения.
– Я предпринял ряд шагов. Осталось пара-другая. У нас есть козырь – Мэлоди Унгер. Завтра я намерен переговорить с ней. Ты сказал о газетчиках и политиках, которые могут обвинить нас в преступлении. Ты сделал шаг навстречу. Дав согласие на вылет делегации «Хамаса» и Голды Саар в Россию, ты обязан «потоптаться на месте».
– Да, материал готов. На завтра запланирован выход в эфир этого материала. Я хочу напомнить через СМИ частичку истории, о которой многие международники забыли.
– Мне можно просмотреть видеозапись? Собственно, я пришел за кассетой.
Премьер пожал плечами. Он вызвал секретаря и попросил принести видеоматериал. Его директор «Амана» просмотрел с интересом.
– Это то, что мне нужно. Распорядись сделать копию.
– Ты выяснил, каким образом Унгер вышла на Голду?
– Пока нет. Но дипломатический коридор в «Бен-Гурионе», через который прошмыгнула Унгер и компания, – это ее рук дело.
– Она в курсе, но мне ничего не говорит.
– Разумеется. Это означает, что наш план работает, и работает на приличных оборотах. Я всегда говорил: в любой работе найдутся невидимые трещины, через которые утечет информация. Теперь Голда играет по нашим правилам. Она уверена, что спустя час или два после диверсии она явится в Москву победителем. Ее популярность подскочит на небывалую высоту по возвращении в Израиль.
Дани и Шимон понимали, что удержать в тайне операцию «Туризм-2» фактически невозможно. И вот сейчас, когда Голда в курсе планов трех заговорщиков, включая бывшего шефа ВВС, ее необходимо стимулировать, дать ей надежду выступить с предвыборной речью, в которой она откроет заговор триумвирата. Она, чтобы приписать его в актив в предвыборной борьбе, откажется от идеи открыться перед директором «Моссада». Тут все было просчитано с идеальной точностью.
– Ее популярность всегда бесила меня, – сказал Дани, закрыв глаза.
Генерал несколько мгновений в упор смотрел на премьера.
– Еще есть время отказаться от операции.
– Я не привык проигрывать. Ты это хотел услышать? Прежде чем ты уйдешь, обнадежь меня хоть чем- нибудь, – едва ли не с мольбой попросил он.
– Помнишь, мы говорили о времени учений украинских ПВО, которое сместилось на час назад?
– Да. Ты сказал, что об этом знает лишь узкий круг лиц.
– Этот круг не распространяется на Голду, и это секретная информация. Даже если она что-то заподозрит, ее успокоит то самое время. Она за пару мгновений вычислит, где будет находиться ее самолет во время пуска ракет. Пусть даже на подлете к российской столице. А там самолеты всех типов без помех садятся на Красную площадь.
