– Я тут подумал о вооружении для группы Блинкова. Его можно доставить в Бангкок на пограничных «Миражах».
– Этот вопрос полностью в твоей компетенции. Займись им вплотную.
– Ты получил добро от министра?
– Он настроен по-боевому, – Черненко, сдвинув брови, несколько раз покивал. – Действуй – сказал он мне. И процитировал главкома: «Возмездие должно быть неотвратимым». Его полностью устраивает вариант с наемниками. Все агенты, включая Абрамова, не состоят на службе в наших вооруженных силах. Еще шеф сказал: «Эта акция станет достоянием гласности. Расправа над членами экипажа и пассажирами «Решетникова» не должна остаться безнаказанной». Да, именно так и сказал. Важно, чтобы некоторые детали, исключая конкретные имена, стали известны в аппарате президента США. По сути, оттуда идут приказы на незаконные убийства. Проходят и, слава богу, те времена, когда наше правительство закрывало глаза на преступления «международного ОМОНа».
– Вроде бы Жириновский навесил этот ярлык на США.
Черненко пожал плечами:
– Вроде бы он. Кстати, взлетно-посадочная полоса «Фермы» способна принять транспортный самолет «Си-17»?
– Вполне допускаю. А что?
– То, что «Интерцептор» – по классификации «Пегас» – может транспортироваться этим военно- транспортным самолетом. Похоже, мы знаем, как «Интерцептор» прошел никем не замеченным в Сиамский залив.
– Может быть, ты прав, Юра. Я же вспоминаю историю четырехлетней давности. В Малайзии – кажется, это было в апреле 2002 года – группой неизвестных был захвачен катер типа «Пегас», доставивший на берег нескольких агентов Службы военно-морских уголовных расследований. Катер на базу не вернулся. А на берегу нашли трупы морских пехотинцев, осуществлявших охрану катера, и трех членов экипажа. Американцы, как всегда, поспешили замять инцидент. Помню заявления в прессе о якобы обнаруженном на дне Малаккского пролива «Пегасе». Почему его не подняли? Почему, к примеру, американцы в 1974-м подняли нашу К-129, а свой боевой катер оставили на дне?
– На нашей подлодке было много секретов. Американцы пытались «расколоть» шифры нашего ВМФ, особенно в радионаправлении «берег – подводные лодки», вскрыть всю систему развертывания и управления флотом.
– «Пегас», думаю, также был нашпигован секретами. Его не подняли потому, что на дне его не было. Потому что он превратился в «Интерцептор». Почему местом его гибели американцы назвали Малаккский пролив? Для того чтобы увести следы новоявленного капера от Сиамского залива.
– Но если Шон Накамура выполняет приказы своих боссов, то они в курсе его основного судна. В курсе его нападения на «Пегас». Неужели Шон получил приказ о нападении на американское судно, акции, при которой жертв не избежать? Ты дал бы такой приказ?
– Я – нет.
Черненко выразительно развел руками: «О чем еще говорить?»
– Вопросы по контакту с Николь у тебя есть? – спросил Школьник.
– Вопросы считаю закрытыми: все контакты с американкой выгодны нам.
– Ясно.
– Ты дал название операции?
– «Харакири».
– Не возражаю.
– Что передать моим парням в Испании?
– Передай следующее: из Москвы в Бангкок тринадцать часов лету.
Глава 6
АКВАЛАНГИ НА ДНЕ
1
– …Я все еще надеялась на положительный результат работы жюри. Отчетливо представляла, что скажу Шону. Тоном учительницы старших классов я мягко говорю ему: «Мы все-таки расстались». Потом те же слова слышит и Ёсимото: «Мы все-таки расстались. Так лучше для всех». Я совершила ошибку, когда позволила Шону увезти мальчика на «Ферму» сначала на две недели, потом на месяц… Уже не помню, когда мы начали отдаляться друг от друга. От Шона частенько попахивало духами. В ответ на мои вопросы он улыбался так, словно сам пользовался женской парфюмерией. Он сам загнал наши отношения в тупик, оставляя мне только один выход: перешагнуть через него. Год, два года назад я бы простила ему запах и дешевых, и дорогих духов. Это трудно объяснить на словах, описать на бумаге. Мне было все равно, как он уйдет, но лучше бы как настоящий мужчина – с достоинством. Жизнь без него меня больше волновала, чем жизнь рядом с ним. Я готовилась к другой жизни, словно примеряла готовое эксклюзивное платье, которого больше нет ни у кого. Я впечатлительная, несмотря на мое упорство. Мое состояние я сравнила с обновлением операционной системы: все данные свежие, за исключением любимых настроек рабочего стола… Поначалу мне казалось, мы с Шоном идеальная пара. У него нет близких друзей, у меня – подруг. Мы были влюблены друг в друга. Жизнь была четко поделена на три части: работа, дом как таковой и ночь. Ночь также делилась на три части: ее горячее начало, безмятежный отдых, незаметно и мягко перетекающий в утро. Утро мне казалось уютным чистилищем, тамбуром, украшенным цветами, где запах цветов смешивается с запахом крепкого кофе. С этим контрастом мы ежедневно выходили на проспект под названием «Работа», и все начиналось сначала… Но вот, как я уже говорила, в нашем тамбуре запахло чужими духами, цветы увяли – точнее, их не стало, крепкий кофе превратился в суррогат. Мне стало невыносимо трудно вдыхать, ощущать, пробовать это. Чистилище поистине стало чистилищем. И я поняла, что этим определением накликала беду… К этому времени Ёсимото исполнилось пять лет… Мне стало еще тяжелее от чувства собственной вины. Я что-то не так делала, не так себя вела, пропустила в наших отношениях что-то важное. Шон этого не понимал. Наоборот: казалось, он читает мои мысли, расшифровывает мои чувства, видит мое настроение. Дальше он стал наслаждаться моим видом и
