около трехсот тысяч долларов.
«Эй ты, пупсик, хочешь заработать?» Кок вгляделся в маленького тайца. Одетый в короткий бежевый костюм, тот прямо из дверей участка попал в объятия пожилой женщины. Мать? – прикинул Кок. Может, тетка, прикупившая платье в лавчонке «Оденьтесь хреново». Вот она вытащила мобильник и что-то бойко заверещала, кого-то, видимо, обрадовала. Наверное, жену этого обросшего карлика. Сколько он сидел в камере? Радость на его лице подсказала ответ: не меньше недели. За что его загребли? Может, за вождение автомобиля в нетрезвом виде. Только если арестовать всех, кто ездит за рулем поддатым, в Таиланде замрет движение… Лилипут точно знает распорядок дня участка и сможет порассказать много интересного о его личном составе, продолжал наблюдать за парнем Кок. Вот рядом остановилась полицейская тачка. Под сполохи проблесковых маячков из нее гордо выплыл полицейский в фуражке. Мать и сын отвесили ему такой низкий поклон, словно готовились сорваться со стартовых тумб в бассейн. Нет, эти не подходят.
Николай отвлекся на минутку и прикурил сигарету. Когда снова глянул из окна микроавтобуса, увидел картину, которая его обнадежила. Дверь участка открылась в очередной раз. Двое полицейских чуть ли не пинком выпроводили на свободу довольно высокую проститутку. Она едва не попала под тук-туки, водитель которого что-то прокричал ей на местном наречии.
Девица была облачена в вечернее платье («а на дворе день, – мимоходом подметил Кок, – значит, провела в камере как минимум ночь и утро»), дырявила горячий асфальт ярко-красными шпильками, давала развеваться на легком ветру невесомому шарфику. Она мне подходит, сразу же определился Николай. Он коротко просигналил ей и махнул рукой: «Иди сюда, морковка!» Та поднесла тонкую руку к груди и округлила глаза: «Я?» – «Ты, ты, не сомневайся», – маякнул ей Кок. Девица проявила себя как настоящая профессионалка. Она подняла руку, останавливая машину с надписью «Такси-метер», и, когда таксист затормозил и открыл дверь, проститутка спокойно перешла дорогу и направилась к микроавтобусу.
– Я подумал, ты уедешь, – сказал Николай, похлопывая по сиденью переднего пассажира. – Садись, красавица!
– Хелло! – она стандартно приветствовала клиента и заняла место в машине.
Николай дернулся от подруги, источавшей резкий запах пота. «Да, с запахами мне везет», – выругался Кок.
– Тебе не помешал бы пожарный баллон с дезодорантом, – заметил он.
– Мне самой так кажется, – нараспев произнесла она и жеманно поджала губы.
Кока что-то насторожило в ее облике, но что, он пока не разглядел. Красивое продолговатое лицо, изящно акцентированные скулы, губы-рыбки, как у Анжелины Джоли. Шея… Шею она прятала за невесомым бордовым платком-шарфиком. «Укушенный вампир? – влезла в голову Николая дурацкая мысль. – Может, просто какая-нибудь венерическая сыпь, с кем не бывает».
А на груди сыпи нет – точно. Платье декольтированное, и ложбинка между овальных грудей была достойна внимания.
Кожа. Кожа нежная. С виду. Хоть и жирноватая. Ей бы душ принять… Длинные пальцы с такими же длинными ногтями.
– Слышь, морковь, тебе не жарко в платке? Или ты за ним засосы прячешь? Брось, я же понимаю… Только не подумай, что я оскорбил тебя в лучших чувствах.
Проститутка снова поиграла глазами и вдруг потупила взор. Словно нехотя и в то же время демонстративно, словно обнажалась перед клиентом, она красивым движением освободилась от платка. И только сейчас Кок заметил изящную форму ее шеи, прямой линией уходящей в отмеченную ранее ложбинку. Изящной, за исключением одной детали. Николай похолодел, увидев… кадык. Единственную деталь на шее, которая отличает мужчину от женщины. И адамово яблоко Кока дернулось так, словно и он сидел в женском обличье, под чьим-то обличающим беспощадным взором.
– Ты что… – Кок проглотил слово «мужик» и едва выдавил: – Парень, что ли?!
– Как ска-ажешь, милый. Для тебя я – кто угодно.
– Блин… – бессильно протянул Николай. И все же не мог до конца поверить в то, что смотрит на трансвестита. Вряд ли он, она, оно, как хочешь, так и назови, делал операцию на груди. Скорее всего, прикинул Кок, жрал и продолжает жрать гормональные пилюли, от которых выпали волосы на груди, увеличился их объем. Он много слышал об этом, увидел же впервые. Хорошо, что Костя и этот чертов Антоник не видят.
– Ты вроде куда-то… торопился, брат. Извини, мне ехать надо, меня натуральная подруга ждет. – И слегка подыграл леди-бою: – Понима-аешь?
Транс оказался неназойливым. Но едва он взялся за ручку дверцы, Николай остановил его.
– Погоди минутку. – Он снова посмотрел на полицейский участок и подумал, что потеряет много времени, прежде чем найдет другого человека, который хотя бы в общих чертах расскажет о планировке этого здания и полицейских сменах. Что дальше – Кок не знал. Он знал другое, что не раз говорил ему Джеб: «Пока не откроешь дверь, не узнаешь, что за ней». Настроенный решительно, не имея другого плана, Николай собирался вышибать двери. – Ты… Тебя зовут-то как? Оля-Коля?
– Оля-Коля, – соглашаясь покивал леди-бой.
– Отставить! Потому что меня тоже так зовут.
– Если хочешь, зови меня Бой – Мальчик. Тебе нравится это имя?
Кок пропустил вопрос мимо ушей. В голове строчки из Высоцкого: «Ты проверяй, какого пола твой сосед». Его сосед обладал женственным, чуть с хрипотцой голосом. Только сейчас он понял, что Бой вел себя более женственно, чем женщина, и в большей степени соответствовал европейскому идеалу красоты.
– Много вас таких в Таиланде? – спросил Кок для того, чтобы не молчать.
– Много. В основном профессиональные проститутки, бывшие мальчики из стрип-баров. Моя подруга, например, не могла найти работу, позволяющую кормить семью, и вынуждена была сделать операцию.
– Твоя подруга – тоже парень?!
