сложили на этом головы. Потому что это часть правления страной».
Груздев ехал на встречу с человеком, вовлекшим в заговор и сам Кремль, и силовые структуры. Матиас воспользовался сложившейся в его пользу ситуацией и провел красивую комбинацию, нанося удары и не боясь возмездия. Банкир вовлек в сговор силовых министров, поставив их перед фактом. Они дали молчаливое согласие, став на сторону лжи, и назад пути уже не было.
«Что это, – спрашивал себя Николай Андреевич, сменивший по случаю рубашку на черную водолазку, – тонко просчитанная комбинация или же набор вытекающих одно из другого последствий? Как угодно можно назвать, легче от этого не станет».
И только сейчас стало понятно поведение силовиков в его кабинете.
Водитель остановил «Мерседес» напротив парадного, вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Дождался, когда шеф выйдет, и пошел рядом. Чиновник оставил его на месте шуткой:
– Последи, чтобы машину не угнали.
«Зеленый коридор», – мрачно усмехался Груздев, ступая вслед за охранником банкира. Ни одного человека в офисе, словно все попрятались или прошел мор.
Приемная была пуста. Дверь в кабинет банкира открыта. Жест охранника, приглашающего посетителя войти, и Груздев оказался лицом к лицу с хозяином офиса, а заодно и положения.
– Присаживайтесь, Николай Андреевич, – предложил банкир. Он расположился на кожаном диване, положив ногу на ногу, и утопал в мягкой обивке; казался неотъемлемой частью мебели. Казался резидентом, наслаждающимся завершающей фазой блестяще разыгранной операции.
Груздев не знал, куда девать свои беспокойные руки. Он не прихватил даже папку, которую мог переложить из одной руки в другую, положить на стол, открыть и что-то подсмотреть в ней.
Он принял приглашение и присел слева от банкира.
– Вам начинать, – сказал он, не имея на руках ни одного инициативного хода.
– Да, мне, – глубоко кивая, согласился Матиас. «Убить – самое простое дело, – вспоминал он свои недавние мысленные выкладки. – Смертельно ранить – почти то же самое. Изувечить…» Тогда он нашел хорошее определение. Позже изобрел инструмент, под которым расплавилась элитная жаба. Сейчас он видел перед собой говорящий костюм за полторы тысячи долларов.
– Как прошло совещание с силовыми министрами? – спросил Алексей Михайлович, не рассчитывая услышать ответ. – Хочу вас успокоить: вы не сделали ошибок. Кроме одной, когда увидели во мне ожиревшую индейку и решили пощипать. Для вас главным был кивок на портрет президента, остальное неважно. Пропустим середину и перейдем к окончанию. Я четко представлял себе следующее. Вы не могли решить проблему в одиночку, привлекая на свою сторону лишь ФСБ; последняя никогда не пошла бы на сговор с одним человеком. Ей нужна была подстраховка в лице других силовых ведомств. И все вы попали в трясину круговой поруки. Я приведу пример. Полковник Буданов. Он почти расколол российское общество надвое. Что говорить о целых структурах, о заговоре с его финансовой головой. Вы же сразу отказались от идеи преследовать меня по закону. Наше с вами дело затрагивает и вскрывает сокровенные тайны спецслужб и Кремля.
– Поговорим о деле.
– Мы и говорим о деле. Разве наш разговор идет о пустяках?
– Я сегодня… Хотя нет, завтра договорюсь о возвращении вам акций грозненского предприятия.
– «Прибор-Экспорт» стал товаром меченым, зачем мне это клеймо? Можете оставить его себе. Я получил за эти деньги удовольствие. Может быть, завтра у меня появится другая идея. Я попрошу у вас аудиенции и мы вместе воплотим ее в жизнь.
– Не боитесь за свою жизнь? – ухватился за последнее слово Груздев.
– Пока нет. Может, вы и сподобитесь на мое устранение… года через три-четыре. Проголосуете «за»… и тут же опустите руки. – Матиас улыбнулся. – Государственный руль к тому времени будут сжимать другие ладони, а вы станете у штурвала какой-нибудь финансовой группы. Вам не приходилось колотить по лобовому стеклу личной машины?
– Зачем мне это?
– Вот я и спрашиваю: зачем?
Собеседники некоторое время помолчали.
– Генерал Котельников, – нарушил молчание Груздев. – Он руководит спецоперацией. На совещании он пообещал, что террористы не уйдут. Для нас этот вопрос принципиально важен, мы должны играть в открытую. Нам не нужны свидетели. Кроме террористов, на объекте еще по крайней мере двое: Марковцев и Скворцова. Впоследствии они могут заговорить.
– Почему вы спрашиваете об этих людях?
– Потому что один из них наш, а другой ваш.
– Мой человек никогда не был свидетелем. Он жив – других доказательств не требуется. Его не раз хотели устранить и каждый раз ошибочно. Я тоже ошибся. Но он пришел ко мне и сказал: «Вы дали маху, Алексей Михайлович». Его заставили играть против меня, но он играл на моей стороне. Я не ошибся в нем, а он не ошибся во мне. Мы оба были правы: такие люди, как он, все еще в цене.
– Марковцев – ваш человек. И я еще раз спрашиваю…
– А я вам еще раз отвечаю: такие люди в цене. Я не могу ответить, нужен ли он мне. Он сам ответит за себя. Я понимаю вас, наши люди свидетели и непосредственные исполнители сговора, в который вовлечены многие, начиная с чеченских боевиков и заканчивая самым верхом. Наши отношения с Сергеем не могут быть простыми по той причине, что все дела, которые доставались нам, были сложными. Но дело в другом. Неважно, понимает ли он меня, важно, понимает ли он себя.
Груздев извинился жестом руки и вынул из кармана трезвонивший телефон.
На связь вышел генерал Котельников.
