рисковать головой более не следует.
– При чем здесь обслуживание! У нас тут не мастерская по индпошиву! Это вы распустились!
– Я?!
– Что это? – брезгливо спросил Дмитрий Петрович.
Двумя пальцами, большим и указательным, он захватил кожу на моем многострадальном предплечье и поднял.
– Вообще-то рука, – ответила я, рассматривая свою конечность и не обнаруживая на ней ничего нового. – А вы что подумали?
– Это! – Дмитрий Петрович потряс в воздухе моей рукой. – Ат-ро-фи-я! Полнейшая атрофия мышц. Вы делали упражнения с больной рукой, когда был гипс? – грозно спросил врач.
– Не… то есть, да! Делала! С ложкой и вилкой.
– О таких не слышал! Подробнее!
– Имею привычку принимать пищу с ложкой или вилкой в руке.
– Не считается! Так и запишем! – Он склонился над моей «историей» и с каким-то зверским удовольствием писал под собственную диктовку. – Ат-ро-фия мыш-ц пред-пле-чия… Какой стадии?
– Это вы меня спрашиваете?
– Сейчас и узнаем! Вижу недоверие на вашем лице. Представлю доказательства.
Дмитрий Петрович выдвинул ящик стола и достал ручной эспандер, кажется, так называется овальное железное кольцо с пружиной, в центре – полукруглая шкала и стрелка.
– Сжимайте больной рукой, – велел врач. – Что есть силы сжимайте!
Я добросовестно, со всей мочи, до вытаращенных глаз сжала эспандер. Стрелка застыла на цифре «16».
– Теперь видите? – почему-то радостно воскликнул Дмитрий Петрович.
– Что «видите»? В каких единицах измеряется атрофия?
– В килограммах! Глядите на шкалу!
– Иными словами, вы хотите сказать, что больной рукой я могу поднять тяжесть в шестнадцать килограммов? Разве это не великолепно?
Дмитрий Петрович уставился на меня, хлопнул глазами, а потом выразительно постучал по лбу – мол, какая глупая особа перед ним сидит. Я нисколько не обиделась на его жест. Любые прикосновения к голове Дмитрия Петровича вызывали во мне трепет. И мучили вопросы: не боится ли он попасть под дождь с градом или осенью под дуб, с которого сыплются желуди? Какой шампунь подходит титановой пластине и не выступает ли она, часом, в роли антенны, принимающей радиоволны? Словом, фантазия разыгралась, такое со мной бывает.
Между тем Дмитрий Петрович велел взять эспандер в здоровую руку и крепко сжать. Для сравнения и подтверждения диагноза атрофии. Сжала я без халтуры – так напряглась, что шея веревками сухожилий покрылась. У-ух!
Дмитрий Петрович взял эспандер и долго на него смотрел. Стрелка показывала «17». Иными словами, разница между «атрофированной» и здоровой рукой практически отсутствовала. Но сами показатели были позорны, что уж скрывать.
После продолжительного молчания Дмитрий Петрович перевел взгляд со стрелки эспандера на меня. Внимательно осмотрел с головы до ног. И сказал то, чего я никогда не забуду:
– Эх, какой костяк! На такой скелет да мышц бы нарастить!
Ни до, ни после Дмитрия Петровича никому в голову не пришло сказать обо мне – костяк! И похвалить мой скелет! Причем в период, когда я полагала, что выгляжу неплохо.
Первое место мы единодушно присудили Ирине Кудряшовой. Точнее, ее племяннице Юле, с которой произошла нижеследующая история.
Юля вышла замуж за Дениса. Они образовали прекрасную любящую пару – это без прикрас, подтекста, издевки или насмешки. Действительно – прекрасную! До сих пор живут и счастливы. Юленька – воздушная, романтическая, с детскими глазами и хорошо развитыми легкими, потому что учится в консерватории по классу флейты. Денис – викинг, рыцарь и одновременно – трудяга, пахарь. Настоящий мужик в обличье голливудского красавца. Денис по профессии, которой увлечен до крайности, – дизайнер бытовой техники. Важнейшая специальность. Потому что от того, как будут выглядеть наши телевизоры, холодильники, пылесосы и люстры на кухне, зависит организация нашего жизненного пространства, которое, в свою очередь, влияет на зрительные рецепторы, способные успокаивать психику человека или, напротив, возбуждать в ситуациях, когда требуется релаксация….
Словом, о значении дизайна предметов, находящихся в человеческой норе-убежище-квартире, Денис мог рассуждать бесконечно. Юля мужа внимательно слушала. Но в какой-то момент (примерно через полгода после свадьбы и будучи беременной, но еще об этом не зная) Юля почувствовала дискомфорт. Ей чего-то не хватало, чего-то требовалось, от чего-то хотелось плакать.
Между Юлей и Денисом тайн не существовало. Она правдиво сказала мужу:
– Чувствую, что на тебя обижена! Но не знаю, из-за чего! Помоги мне!
Юленька заплакала, Денис бросился ее утешать. Уложил на диван, укрыл пледом, принес чаю с малиной.
– Чего тебе хочется? – спросил он. – Я все сделаю, ты только скажи!
– Не знаю. Поставь мой любимый концерт Вивальди. Под него так хорошо думается.
Денис поставил диск с Вивальди и на цыпочках ушел на кухню, где на кухонном столе были разложены чертежи кофеварки, которая, по замыслу, должна своим видом утром заставлять человека вздрогнуть и окончательно проснуться, а вечером наводить на мысль, что все наши демоны – только игра фантазии.
Вивальди помог. Юленька пришла на кухню, села на колени к мужу и зашептала ему на ухо:
– Знаю, что ты меня любишь. Так знаю – как дышать. Не понимаю, почему мои легкие захватывают кислород, какие рефлексы задействованы, но дышу! Так и тебя люблю – рефлекторно, природно, навсегда. И у тебя, милый, ведь то же самое?
– Бесспорно!
– Но мне мало! – капризно заявила Юленька. – Мне хочется, чтобы ты произносил ласковые слова. Почему ты никогда не говоришь мне комплименты?
– Не умею, – честно признался Денис.
– Хочу, чтобы научился! – потребовала Юля. – Вот скажи, я – котик?
– Котик! – быстро признал Денис.
– Лапочка?
– Лапочка! – согласился он.
– Твоя ненаглядная девочка?
– Моя ненаглядная девочка! – подтвердил Денис.
– А теперь сам! Ну, сравни меня с чем-нибудь! С чем-нибудь в высшей степени выдающимся!
Денис задумался, напрягся. Его взгляд блуждал по чертежу кофеварки. Денис поднатужился и выдал:
– Ты похожа на УНИТАЗ!
– На что? – ахнула Юля. – Да как ты смеешь?
– Понимаешь, – быстро заговорил муж, – унитаз – это вершина дизайнерской мысли! Унитаз – это гениальное сочетание изящных форм, острой бытовой потребности и прекрасной функциональности.
Сомнений не было – он говорил безо всякой издевки, искренне. У Юли пропала охота плакать и надолго – требовать от мужа комплиментов.
Производственное совещание окончилось. Ушли все, кроме Ирины Кудряшовой.
– Горим! – напомнила она. – Давай, я в Интернете поищу гороскопы?
– Нет, не унизимся.
– Что же делать?
– Писать. Принеси, пожалуйста, подшивку с этими чертовыми гороскопами.
– Зачем?
– Затем, – терпеливо объяснила я, – чтобы я их прочитала и поняла принцип построения.
– Ты! – ужаснулась Ирина. – Будешь писать гороскопы? Сама? От балды? Но ты же в них не веришь!
