Ежемесячно приходилось выкладывать круглую сумму за квартиру и дом, за обслуживание машины, за колледж, в котором учились близнецы Поэтому Зина обеими руками держалась за работу, хотя ее положение на фирме со многих точек зрения было унизительным.
Уже никто не говорил о ней как о художнике, Зина превратилась в работника на подхвате: подай, принеси, найди материалы, выдай звонки. По сути, она стала вторым офис-менеджером, но с большей зарплатой и соответствующими последствиями в виде зависти и наветов.
Когда до Витьков дошли слухи об изменениях в «Классе», когда обнаружилось, что Зина не перспективная лошадка, которая вывезет их на новые горизонты бизнеса, а брошенная жена, пустышка, они не вышвырнули Зину на улицу по причине довольно неожиданной — оба в нее влюбились.
Витьки не сразу, не с первых дней, но рассмотрели, что Зина внешне напоминает их маму. Обожаемая мама тридцать лет назад — похожее лицо, тип фигуры, улыбка, жесты. Они не задумывались над тем, что под оболочкой может скрываться совершенно иное содержание: их сводила с ума оболочка.
Зина это прекрасно видела. Поражалась самой себе, но использовала мужские чувства, чтобы не вылететь с работы. Без особых усилий, не напрягаясь, даже получая некоторое удовольствие, дергала за ниточки нужных ей кукол-марионеток.
Витек Большой вызывал у Зины стойкое физическое отвращение — масленые африканские губы, влажные ладони, потные лоб и шея, пивное пузо, косолапая бабья походка. Витек Маленький был хорош собой и, когда надо, галантен. Но однажды Зина слышала, как он кричал на пожилую женщину-корректора, пропустившую ошибку в тексте статьи: «Старая вонючая прокладка! Я тебя на мусорник выброшу, ни одна собака не подберет!»
С человеком, который подобным образом ведет себя с женщинами, можно общаться только от большой нужды. У Зины была большая нужда в работе.
Она не ведала о разговоре, состоявшемся у братьев за закрытыми дверями, но результат ощутила на себе: Витек Большой отступил. Маленький наступал полным ходом.
— Братан, мы с тобой впервые в жизни не можем бабу поделить, — начал Витек Маленький.
— И стали грызться, — подтвердил Большой, — что плохо для дела.
— Она мне нравится.
— Мне тоже нравится.
— У нее куча детей.
— Плевать, их можно за границу в интернат сплавить. Ты бы женился на ней? — спросил Большой.
— А ты?
Этот вопрос они оставили без ответа: слишком ответственный шаг приводить кого-то в семью.
— Что будем делать?
— Может, ее спросить, кого она выберет? — предложил Маленький.
— Выставить себя идиотами? Завтра вся контора будет над нами потешаться.
— Давай бросим жребий. Или сыграем на картах.
Они сыграли на картах. Выиграл Витек Маленький. Зина досталась ему.
Витек Маленький не лез напролом, он хорошо понимал, что грубыми наскоками такую дичь можно вспугнуть. Но, оказывая Зине знаки внимания — приглашая ее на выставки и в театр с последующим ужином в ресторане, — он сам увязал все больше.
Обаятельная и женственная, остроумная и привлекательная, Зина невольно влюбила его в себя. Он задумался о женитьбе.
В тот день они побывали на выставке «Реклама-2002», потом поехали в ресторан обедать. После кофе, расплатившись с официантом, Витек задержал собравшуюся встать из-за стола Зину.
— Подожди, — сказал он, — мне нужно с тобой поговорить.
Сердце у Зины сжалось от плохих предчувствий, которые тут же подтвердились.
— Зина, я тебя люблю! Я прошу тебя быть моей женой. Не отвечай! — попросил он. — Пока не отвечай. Знаю, что в нашей конторе тебе много напели, какой я жестокий и мерзкий. Все правильно. Для других правильно. Одна мораль для паствы, другая для пастыря — верный принцип, и я от него не отойду. Ты не знаешь другой стороны медали. Мои близкие: мать, отец, брат и будущая жена — для меня святы. Я в лепешку расшибусь, чтобы они были счастливы. Не обижу ни словом, ни взглядом, ни поступком.
Ты будешь жить как королева. Убедишься, что король ласков, нежен и потакает твоим капризам. Тиран я в рабочее время, дома — кроток и покладист.
Зинино сознание, на девяносто процентов раздавленное тяжестью обрушившейся проблемы, одной десятой ликовало. Она чертовски привлекательная женщина! Способна вызывать не минутные страсти, а желание вести ее под венец! Не прилагая усилий, она укротила дикого зверя, превратив его в домашнюю забаву. У нее столько пороха в пороховницах, что хватит на подрыв китайской стены.
— Но я замужем, — тихо сказала она, глядя в сторону.
— Зина! Не тешь себя иллюзиями!
— У меня дети.
Витек не собирался делиться с ней планами в отношении детей.
— Я буду хорошим отцом, — пообещал он.
— Виктор, я растеряна, ошарашена. Мне нужно собраться с мыслями.
— Хочешь подумать?
— Да, мне нужно время.
— Хорошо. Я буду ждать, Зина.
— Не станешь возражать, если я поеду домой, а не в офис?
— Пожалуйста, — отпустил ее начальник.
Зина вела машину и ловила себя на том, что не может убрать с лица улыбку. Женщине, чтобы поддерживать состояние духа, не обязательно получать Государственные и Нобелевские премии — достаточно регулярно выслушивать объяснения в любви.
Зина открыла дверь своим ключом и услышала звуки, странные для дома, где находятся ребенок и гувернантка: музыка, заливистый женский смех. Зина прошла по коридору и замерла в дверях большой комнаты. Оксана и Настя принимали гостей. На столе вино и закуски, Оксана восседает на коленях у молодого человека, другой парень обнимает за плечи раскрасневшуюся гувернантку.
Первой мыслью Зины было: они что-то сделали с ее дочкой. Связали, рот заклеили и утопили в ванной.
— Моя девочка! — закричала Зина и бросилась в детскую.
Маняша, одетая, лежала в кроватке. Открыла глаза, захныкала:
— Мамочка, у меня голова болит. В ней шар холодный крутится.
Зина сжала дочь в объятиях, прижала губы к ее лобику. Температура!
— Сейчас, доченька, подожди.
Она выбежала из комнаты.
Гувернантка и ухажеры исчезли. Оксана гремела на кухне посудой.
— Чтобы через десять минут тебя здесь не было! — велела Зина, нажимая на кнопки телефона.
— Куда я пойду? — заартачилась домработница. — Я же не местная и здесь временно прописанная.
Зина знала, что у Оксаны в кошельке гораздо больше денег, чем у нее самой. Два года домработница откладывала зарплату, питаясь с хозяйского стола и донашивая Зинины наряды.
— Вызову милицию и обвиню тебя в краже золотой цепочки с крестиком и браслета с рубинами, — пригрозила Зина.
Эти вещи пропали давно, и немудрено при жизни на два дома. Зина никогда не намекала на свои подозрения, но тут шла напролом.
— Какой еще цепочки? — возмутился на том конце провода доктор Козлов.
— Извините, Саша, это Зина Петрова. У нас Маняша заболела.
— И вас ограбили? — уточнил педиатр.
— Нет, просто в квартире бордель устроили.
— Немедленно выезжаю. — Козлов положил трубку.
Вернувшимся из школы сыновьям Зина поручила наблюдать, как домработница собирает вещи — как бы
