потому что спину пробило электрическим разрядом, не двинуться, едва удержаться от стона.
– Не было! – подтвердила Люся. – Но это не главное! У вас, Татьяна Владимировна, богини от хирургии, женщины во всех отношениях привлекательной, самооценка ниже плинтуса! Так нельзя!
«Мне только ординаторши в качестве наставницы не хватало. Надо деликатно поставить ее на место», – подумала Таня. Но больная спина к деликатности не располагала.
– Людмила Сергеевна! Я считаю неуместным обсуждать с вами мой характер.
– Извините! – заткнулась Люся.
С каждой ступенькой настроение у Тани портилось, потому что в отделении находилась Журавлева. Она задаст вполне справедливый вопрос: «Когда операция?» Что ответить, Таня не знает.
До обеда Ирина сделала Тане массаж. Они закрылись в перевязочной, Таня разделась и легла на стол, на который обычно укладывают пациентов. Ирина мяла ей спину и ворчала:
– Хоть рентген сделай. Что тебе трудно на четвертый этаж подняться? Секундное дело.
– Ира, надо Игорька в садик устроить. С чьей помощью?
– У нас из бывших больных никого по этой части нет. С Леной поговорю, через главного устроим. Рентген сделаешь?
– И еще хорошо бы найти женщину, которая сына будет в сад отводить и забирать, сидеть с ним до моего прихода. Родителей хочу в санаторий отправить.
– Найдем женщину. Сегодня план операций на следующую неделю подавать. Что ты с Журавлевой решила?
– Завтра подадим. Хватит, Ира, спасибо!
На следующий день секретарь главврача Лена напомнила про план операций, Кирилл Петрович спрашивал. Понятно, что спрашивал из-за Журавлевой, обычно подмахивает эти планы, не вникая. Таня чувствовала себя мышью, загнанной в угол. Позади – стена, впереди – опасность.
Между перевязками, когда одна больная ушла, а вторую еще не привели, Петя Сомов спросил Татьяну:
– Нам нужно поговорить?
Она кивнула, слегка удивившись интонации вопроса. Точно не ему, а Тане нужно о чем-то побеседовать.
Больных на перевязках было много. Кроме тех, что лежали в отделении, приходили старые, выписавшиеся. Им назначались визиты раз в неделю, в две недели, потом раз в месяц. В коридоре скапливалось до полутора десятков человек. Для многих врачебная необходимость в Танином осмотре отсутствовала, а психологическая была очень сильной. Больные привязывались к хирургу как младенец к кормилице. Они рассказывали, как проходит облучение, лекарственная терапия – немилосердно крали Танино время. Потом их привязанность становилась все слабее и слабее, люди выздоравливали, возвращались к нормальной жизни, забывали как страшный сон онкологическую больницу. Не узнавали Татьяну, встретив на улице, не здоровались.
Петя вошел к ней в кабинет, молча уставился, словно ждал, что Таня первой заговорит.
– Я вас слушаю, – сказала она.
– По поводу больной Журавлевой. Ирина уговаривает меня провести операцию, но по документам ведущим хирургом будете вы.
– Опять она лезет не в свои дела! – в сердцах проговорила Таня.
– Вот это точно! – подхватил Сомов. – Ваша фаворитка, конечно, человек незаменимый, но интриганка, каких поискать. Хлебом не корми, дай посплетничать.
– Не преувеличивайте вреда от ее, как вы говорите, сплетен. Про то, как протекают ваши с Люсей ночные дежурства, кроме меня, никто не знает. Ирина запретила сестричкам рот открывать.
Петя покраснел. Его жена работала в этой же больнице, в лаборатории. Она была очень милой, приветливой женщиной. Ординаторша Люся, по мнению персонала отделения, в подметки не годилась Петиной жене.
– Так что с Журавлевой? – ушел от скользкой темы Сомов. – Вы действительно не хотите ее оперировать?
– Не могу.
– Почему?
– Давайте не будем обсуждать мои мотивы.
– Журавлева – крутая тетка. В палате цветов как у прима-балерины. Татьяна Владимировна, я бы понял обратную ситуацию: вы оперируете, а по документам я прохожу.
Так уже бывало. Несколько раз Петя устраивал в отделение лично ему нужных пациентов. Дядьку с раком щитовидной железы и женщину с доброкачественной опухолью. Дядька был главой строительной фирмы, за смешную цену отгрохавшей Пете дачу. А женщина – сестрой тещи, с которой Петя был на штыках. Оперировала Таня. Больные думали – Сомов. После операции теща «рассмотрела» в Пете благородные черты, и его семейная жизнь потекла гораздо спокойнее.
– А ты бы… вы бы… – мялась Таня, – могли бы на это пойти?
– Запросто!
– Правда? – обрадовалась Таня. – У мышки появилась лазейка.
– У какой мышки? – не понял Сомов.
– Неважно. Петя! Не нахожу слов, чтобы выразить свою благодарность!
– Татьяна Владимировна, простое дело, а вы чуть на стуле не подпрыгнули от радости. Кто все-таки Журавлева?
– Для вас – очередная пациентка. И давайте ее…
– Отправим домой до понедельника, – подхватил мысль Петя.
Это была практика, заведенная Таней. Больной поступал в отделение, за два дня проходил необходимые обследования и сдавал анализы. Неделя томления до операции, в обстановке, далекой от санаторной, на человека, который чувствует себя совершенно здоровым, действовала угнетающе. Гораздо полезнее провести несколько дней в кругу семьи. В случае с Журавлевой и для Татьяны будет выгода. Даже не сталкиваясь в коридоре, пропуская палату Журавлевой во время обхода, Таня постоянно чувствовала ее присутствие. Будто Журавлева была источником губительной радиации, а Таня страдала лучевой болезнью.
Она набрала номер домашнего телефона, попросила маму дать трубку сыну:
– Игоряша! А не рвануть ли нам сегодня в зоопарк?
– Ур-ра! – завопил сын. – Мы с мамой идем в зоопарк! – радостно известил он бабушку и дедушку.
– Таня! – взяла трубку мама. – Шестой час, когда ты приедешь, будет семь, зоопарк работает до семи.
– Не успеваем, – согласилась Таня. – Дай снова трубку Игорьку, пожалуйста. Сыночек, сегодня не получится. Но в субботу – обязательно! То есть не в субботу, а в воскресенье.
– У-у-у! – жалобно заскулил сын.
До воскресенья далеко. Мама всегда обещает, но не всегда выполняет обещания.
– Тихо-тихо! Игорюндий! Давай обсудим с тобой следующий вариант. В субботу ты едешь со мной в больницу. Я тут немного поработаю, а потом отправляемся в зоопарк. После мартышек и слонов идем обедать в кафе. Но никакого мороженого ядовитого цвета, сразу предупреждаю! От искусственных красителей у тебя аллергия.
– Мама! Без мороженого! Но точно-точно?
– Клянусь левой задней лапой крокодила!
– А что я буду делать у тебя на работе?
– Рисовать или лепить, возьмем пластилин и фломастеры.
– Там будут еще дяденьки и тетеньки?
Вопросы Игорька, только дай ему волю, никогда не заканчивались.
– Сыночек, я хочу, чтобы ты обдумал наш путь следования. Можно ехать на автобусе, потом на метро, потом на троллейбусе. Можно шикануть и взять такси. Еще есть вариант с автобусом и двумя трамваями. Попроси дедушку, чтобы показал тебе карту, проследи путь от нашего дома до моей больницы, от нее до зоопарка. Выберите оптимальный способ передвижения. Целую тебя! Скоро буду, дочитаем книжку про
