называет хижину, которая окружает теперь его кровать. Она похожа на хижины очень бедных людей в Южной Америке, которые иногда показывают по телевизору. Только те хижины из жести, а Ани построил свою из картона. Чтобы нора лучше держалась, он через всю комнату натянул шнуры и подвесил к ним стены. А угловая опора — старый пляжный зонт. В стенах Ани пришлось просверлить ужасно много дырок. Потому что стены у нас плохие и часто ему не удавалось прочно вкрутить крюк в просверленную дырку. А крючья эти были нужны для того, чтобы натянуть шнуры.
Мама считает, что нора просто отвратительна, но не осмеливается сказать об этом Ани. Мне нора тоже не нравится, но еще хуже, что Ани построил ее, чтобы меня не видеть и меньше слышать. Якобы хижина почти звуконепроницаема.
А Карли сказала мне:
— Не ной, а радуйся, что он не построил эту хижину для тебя и не засунул тебя туда!
Но такого мама никогда бы не позволила! Я же не какой-нибудь кролик, которого можно засунуть в клетку!
Ну почему я не младший брат Вуци? С ним мне было бы гораздо лучше. Вуци всегда приветлив со мной. И даже помогает мне с домашними заданиями. А если я попрошу, он играет со мной в «малефиц» или «черного Петера»[4].
Он гораздо приветливее со мной, чем Ани и Карли. Но теперь я боюсь, что Вуци к нам никогда больше не придет. Я тайком подслушал, что Карли рассказывала Ани. Оказывается, Карли любит какого-то Конни. Но и Вуци тоже любит. И она сказала Ани, что, наверное, можно любить двоих сразу. Ани на это сказал, что, наверное, можно, но Вуци этого не захочет. Так же, как мама не захотела, чтобы папа любил еще и Вильму. А Карли сказала, что Вуци не обязательно знать, что она любит этого Конни. И Ани обещал ей, что ничего не расскажет Вуци.
Но Вуци все-таки узнал, и виновата в этом мама. На самом-то деле она совсем ни при чем, потому что тоже не знала про Конни. В общем, она сказала Вуци, чтобы он не гулял с Карли каждый вечер, ведь Карли нужно учить уроки и вовремя ложиться спать. Чтобы не получать совсем уж плохих отметок.
Но вечером с Карли был вовсе не Вуци, а Конни! И тут Вуци понял, что у Карли есть еще один друг, и очень огорчился. И ушел домой.
Я позвонил ему сегодня днем. Он обещал, что придет ко мне. Но прозвучало это не по-честному. И голос у него был все еще печальный.
Доктор Цвикледер мне нравится, даже очень, потому что когда он приходит к маме, то всегда мне что-нибудь приносит. И обычно он приходит веселый. Только когда говорит с мамой о магазине, на лбу у него появляются озабоченные морщинки. По мне, так пусть приходит каждый день. Но только днем! А уходить с мамой по вечерам незачем! И целовать ее тоже! А он целует. Я узнал это. Случайно, не нарочно! Однажды ночью я проснулся от хлопка. Это, конечно, хлопнула дверь большой машины Цвикледера. Я встал с кровати и подошел к открытому окну. Мама и Цвикледер стояли около нашего подъезда. И Цвикледер целовал маму. Как в кино! Долго-долго, обняв ее обеими руками. При этом у него с головы слетела шляпа. Но Ани и Карли я ничего не рассказал! Они тоже все держат от меня в строгом секрете. А Цвикледер, само собой, им просто вообще не нравится. Если бы они узнали про поцелуй, то, конечно, стали бы ругать маму.
Со мной недавно произошла потрясающая история! Вот как все было: мама снова ушла с Цвикледером. Поужинать в ресторане. Перед уходом она хотела уложить меня спать, ведь Карли и Ани говорят, что они с этим не справляются. Но это совершенная неправда! Я просто не хочу идти спать раньше, чем они! Карли всегда очень громко включает телевизор, и поэтому я не могу заснуть, у меня вся кровать трясется, когда гангстеры стреляют друг в друга.
И почему я должен прямо сейчас идти спать? Только потому, что мама собралась в ресторан? В общем, я пошел в туалет и сказал, что это надолго. У меня часто бывают запоры, и я могу очень долго просидеть в туалете. Я подумал, что мама не станет столько ждать.
Мама хотела зайти ко мне. И тогда я заперся на задвижку. На дурацкую старую задвижку. Мама правильно говорила, что пользоваться ей нельзя, потому что она сломана. Но я об этом не подумал, я подумал только, что не хочу, чтобы мама волокла меня в постель.
Мама велела Карли отбуксировать меня в кровать, когда я закончу со своими делами, и ушла. Когда за ней хлопнула входная дверь, я решил выйти из туалета. Хотел повернуть эту дурацкую задвижку, а ручка вдруг отвалилась! Я стал орать, и звать Ани и Карли, и колотить в закрытую дверь. Сперва они меня не слышали. Я совсем охрип, когда они наконец пришли. А в маленьком туалете уже не осталось воздуха для дыхания! Теперь все говорят, что это я только вообразил. Но я же не дурак! Я точно помню, что мне было нечем дышать!
Когда я понял, что Ани и Карли не знают, как быть, я заплакал. Испугался, что могу задохнуться в этой вонючей клетушке! Но потом Ани здорово придумал. Он сказал, чтобы я сел на унитаз и подтянул ноги, тогда он не сделает мне больно. А потом ударил по двери и выбил ее нижнюю часть. С сильным треском. Я вылез наружу. Теперь у нас странная дверь в туалет! Если там кто-то сидит, его ноги видны почти до колен. Мама звонила нескольким столярам, но у них нет времени на такие пустяки, как дверь туалета с квадратной дыркой. Один столяр предложил маме купить новую дверь. Мама отказалась. Слишком дорого, сказала она. Ну вот, теперь у нас даже на такое не хватает денег!
Карли нашла гадкое письмо. От Терезы-Шарлотты. Она написала, что мама должна выплатить ей много-много денег, и очень быстро. Иначе она подаст на маму в суд.
Карли сказала мне, что сумма такая, как если бы сложить все мои карманные деньги за четыреста лет! И если на маму подадут в суд, она проиграет, и наше имущество опишут и отнимут у нас все, вплоть до кроватей и школьных вещей.
Мама думает занять денег у доктора Цвикледера. Карли этим страшно возмущалась. Не при маме, а позже. Из-за этого даже вытащила Ани из его логова.
— Нечего прятаться в этой пещере, когда все идет наперекосяк, — объявила она.
Карли рассказала Ани о письме и о деньгах и что мама будет просить деньги у Цвикледера. Ани это не взволновало.
Но Карли считает, что Цвикледер даст такую сумму, только если он хочет жениться на маме. А хуже этого ничего быть не может! Деньги надо найти где-то еще. Иначе мама действительно выйдет замуж за Цвикледера. Из одной только благодарности или вроде того.
— Я раздобуду деньги! — сказала Карли. А потом сказала, что Ани и я должны пойти вместе с ней, потому что втроем мы сильнее.
Мы поехали к папе на работу. Ани всю дорогу твердил, что ничего не получится, потому что он точно знает: у папы, само собой, просто вообще нет таких денег.
— Тогда пусть возьмет кредит для мамы, — сказала Карли.
Папа очень удивился, когда мы заявились к нему в офис. Карли объяснила ему, зачем мы пришли. Ани оказался прав: у папы нет столько денег! И взять кредит он не может. Потому что не смог бы по нему расплатиться. Он все еще выплачивает кредит, который мама взяла для вязального магазина. И должен платить алименты на нас. А сам он денег, к сожалению, не печатает. Маме вообще не нужно было открывать этот дурацкий магазин! Папа всегда был против. Всегда знал, что там никаких денег не заработаешь! Но это неправда. С тех пор как мама работает в магазине целый день, дела идут гораздо лучше. Карли сказала об этом папе, но он покачал головой и не поверил.
Ани встал и сказал, что уходит, потому что мы только зря теряем время. Карли согласилась с ним и тоже встала. Я бы еще побыл у папы, но Карли схватила меня за руку и стащила со стула. Я даже не успел поцеловать папу на прощанье.
А на обратном пути Карли заставила меня дать клятву, что я не скажу маме о том, как мы ходили к папе. Карли думает, мама рассердится, что мы ходили к нему просить денег.
— У мамы, — сказала она, — есть гордость!
Значит, теперь все-таки придется взять деньги у доктора Цвикледера. Я попробовал представить
