Итак, пробежал сегодня на большой скорости 15 км. Вымылись под душем в раздевалке рядом с беговой дорожкой и вернулись в город. После обеда много читал и слушал музыку, в последние месяцы я этим занимаюсь частенько: Бари завел себе массу пластинок классической музыки. С удовольствием лежал, закрыв глаза, на диване, давая телу полный отдых. После ужина пойду, опять же с Дани, на представление Габимы. Так как большинство иерусалимской молодежи в настоящее время находится в армии, то никто не тревожит мой покой. Иногда иду погулять с девушкой, но большую часть времени провожу на стадионе, читаю, слушаю музыку и сплю. Между прочим, читаю я сейчас Ирвина Шоу, 'Молодые львы', и получаю от книги большое удовольствие. Чем ближе тебе армейская тематика, тем больше развивается критическое чутье в отношении литературы о войне. Растет также и интерес к такой литературе, потому что читаешь ты не так, как тот, кто смотрит со стороны на чуждый, незнакомый ему мир.
Спектакль, на который я ходил вместе с Дани, сделан по пьесе Гарольда Пинтера 'День рождения'. Позвольте высказать о нем общее мнение. Если человек зашел в кафе и насыпал в чашку вместо сахара соль, то ясно, что не станет он пить этот кофе. Так же и с книгой – если книга человека не интересует, он ее бросает. Я сидел в зале и смотрел на публику. По крайней мере половина, как мне казалось, не получала никакого удовольствия. Неясно, почему не ушли из театра.
И мне также не доставляет удовольствия смотреть на уродливую, безумную жизнь, на ненормальных типов, когда содержание спектакля понимаешь с трудом, или, может, оно и понятно, но смысл его – если есть в нем смысл – совсем не ясен. Я, во всяком случае, ушел с середины и считаю, что только выиграл на этом. Цви Бармейер рассказывал, что вы с ним вместе смотрели пьесу Пинтера в Америке. Интересно узнать ваше впечатление. Правда, теперь я могу часами вести беседу о различных смыслах пьесы и т. п., но, по сути, я не нашел в ней ни смысла, ни вкуса.
Любимые папа, мама, Биби и Идо! 5. 2. 66
Снова довольно долгое молчание с обеих сторон океана. Напрасно я ждал ваших писем после образцового сочинения, которое я написал в порыве вдохновения по окончании курсов. Вы ведь получили и письмо, и фотографии? Как я понимаю, вы послали мне письма по армейскому адресу, а если так, то все они пропали, потому что за это время я дважды сменил адрес и еще минимум дважды сменю, пока получу постоянный; а в нашей армии, как известно, 80% тех писем, что не поступают непосредственно к адресату, – не поступают вовсе. Во всяком случае, после чудесного разговора по телефону я получил от вас только одно письмо, а именно от отца, который догадался послать его по адресу Бармейеров.
Окончив офицерские курсы, я поступил на специальные, рассчитанные на полтора месяца, курсы подготовки офицеров-парашютистов. Сейчас до их окончания осталось полторы недели. Количество курсантов ограничено – находятся здесь лучшие из наших парашютистов и из молодых офицеров Цахала. Требования – чрезвычайно велики, и должен признаться, что трудности довольно серьезны. Думаю, что за последние две недели я потерял в весе 2-3 кг только от недостатка еды и сна. Скоро кончим этот исключительно интересный курс. За все время службы в армии я еще не проводил время так интересно.
В батальон после окончания офицерских курсов вернулись всего 4 офицера. У меня не будет ни одного дня отдыха, так как, окончив подготовительные курсы офицеров-парашютистов, а может, за два-три дня до их окончания, я один иду на дополнительные курсы минометчиков для офицеров продолжительностью в полтора месяца. Рота, в которой я буду командиром взвода, – с февральского призыва. Предназначена она быть вспомогательной ротой батальона, то есть, кроме обычных функций, будет обеспечивать батальон тяжелым вооружением. И на мне по окончании курса будет лежать вся ответственность за это обеспечение. Помимо должности, это еще и знание, которое стоит приобрести, и, кроме того, буду тем, кем всегда хотел быть – командиром взвода парашютистов.
Любимые мама, папа, Биби и Идо! 10. 2. 66
Кончился курс офицеров парашютных войск, вышел я из этой передряги с уроном.
Я писал вам, что курс кончается весьма трудным заданием. На одном из его этапов мы должны были спрыгнуть с парашютом в пункте N Негева на местность, не предназначенную специально для этой цели, овладеть под защитой дымовой завесы и самолетов аварийной посадочной площадкой, захватить несколько находящихся вблизи военных объектов, потом разметить посадочную площадку и посадить несколько самолетов с грузом для продолжения действий – и все это, конечно, ночью (и это только небольшая часть задания).
Место приземления было более или менее плоским. Почва там потверже пола, по которому вы ходите, а кроме того, вся усыпана камнями. Спрыгнули мы с таким тяжелым снаряжением, что вес его превысил максимальный, дозволенный инструкцией по безопасности, пользовались французским парашютом, который задерживает скорость падения гораздо меньше американского парашюта, большего по размеру. Скорость ветра, измеренная на аэродроме, не превышала дозволенного для прыжков максимума, но на местности она его превысила. Да и сам максимум рассчитан на обычную посадочную площадку, т. е. покрытое песком и пишенное препятствий место. Все это вместе, а также и чернейшая ночь, привело к тому, что я приземлился с такой силой, что получил удар, и на этом кончилось мое всегдашнее везение. Потому что до сих пор я во время прыжков не ударялся даже слегка, изо всех выходил невредимым.
Чтобы вас успокоить: врач после рентгена определил, что я просто сильно ушиб колено, и боль скоро пройдет. Вначале опасались вывиха или мениска, но врач меня на этот счет успокоил. Иначе – конец участию в активных действиях, конец службе в парашютистах. С мениском не попрыгаешь. Он выводит парашютистов из строя начисто.
Его лечишь и лечишь, а он появляется снова. У нас это случалось не раз. Счастье и то, что это было последнее ученье на курсе, и я его закончил. И хотя в настоящий момент я с трудом передвигаюсь, но улучшение все же чувствую и вскоре поправлюсь совсем.
В воскресенье иду на курсы минометчиков. Физических усилий этот курс не требует (а если потребует, то вначале я буду их избегать), и жаль было бы его пропустить. Включает он такой большой объем знаний, и так мало у нас специалистов в этой области, что было бы глупо от него отказаться.
Любимые папа, мама, Биби и Идо! 5. 3. 66
Когда я пришел вчера на субботу домой, меня ждали два письма – от папы и от мамы. Из ваших писем я узнал, что причинил вам большое беспокойство сообщением об ушибе. И жаль, потому что беспокойство это напрасное.
С нетерпением жду твоей книги, папа. Как бы мне хо- телось сейчас увидеть тебя, всех вас! Прошло уже, кажется, два года с тех пор, как я оставил дом, и за все это время не видел тебя, папа, ни на минуту.
В прошлом письме я просил маму уладить дело с моими американскими шоферскими правами, и вот, не успело мое письмо до тебя дойти, как я получаю твое письмо с моими правами для подписи. Молодец ты у меня, дорогая моя мама.
Пытаюсь по вашим письмам, Биби и Идо, вообразить, как вы выглядите. Результат – страх! (как любит выражаться Биби.) Представляю, что когда мы вместе пройдемся по улице, вы будете похожи на телохранителей. Словно два гиганта охраняют своего братишку.
Вы не представляете, как жажду я вас видеть. Вы пишете о четырех коротких месяцах, вы даже недели считаете, но я никогда не умел оценивать время по коротким промежуткам. Наоборот – все так насыщено и заполнено, и планы в отношении этих месяцев – и последующих, и после этих последующих уже намечены – и все вместе вперед. Только о прошедших четырех месяцах я могу сказать, что прошли они быстро, но не подгонять предстоящие.
В последнее время на курсах минометчиков начали работать и учиться с лихорадочной быстротой. Чем больше я занимаюсь на курсах, тем понятнее мне связанная с ними ответственность. Иногда об этом просто страшно подумать. Надо делать массу расчетов по таблицам и по линейке, знать радио, полностью владеть техникой и людьми, управлять огнем и т. д. Короче – требуется полная концентрация. И в итоге – я весьма доволен.
С поцелуями – Йони.
