принимается также и время службы в резерве, от которого берется 50%. То есть, два года, которые я провел в армии как резервист, считаются как один год действительной службы. Из такого расчета получилось, что я стал капитаном после двухлетней службы. Это довольно необычный случай, а мне довольно приятно. Со званием растет и жалованье, что всегда нелишне.
Любимые папа, мама и Идо! 18. 3. 70
Быстренько напишу несколько слов, на большее нет времени. Получил твое письмо, папа, которое доставило мне большую радость. Также и от тебя. Идо, недавно получил письмо. От тебя, мама, было письмо, посланное тобою Тути. Хорошо узнать сразу обо всех. Не удивляйтесь, что мы нечасто пишем. Думаю, что даже Биби пишет реже, чем раньше. Мы оба заняты выше головы, буквально 24 часа в сутки, и свободного времени нет почти ни минуты.
Есть у меня для вас печальная новость: Яэль Бармейер тяжело ранена вчера в автомобильной катастрофе, лежит в беэр-шевской больнице, и о ее состоянии мне пока ничего не известно. Как только освобожусь, конечно, ее навещу и тут же вам напишу. Так жаль всю семью!
Перейду к другой теме. Мы с Тути связались с одним подрядчиком по поводу строительства дома. Надеемся, что, наконец, произойдут серьезные сдвиги.
Приходится кончать, так как предстоит насыщенный
работой день, и надо его начинать (вернее, кончать передышку, взятую для письма). Работа в армии по-прежнему очень интересна и важна. Биби также удается полностью использовать в армии свои возможности. Наверное, слово 'полностью' здесь не подходит, так как во многих сферах большая одаренность Биби проявляется здесь не наилучшим образом. Но он, без сомнения, получает много удовольствия от работы, от своих солдат, от возложен* ной на него огромной ответственности. И со своими обязанностями справляется отлично.
Мики, сестра Тути, выходит 19 апреля замуж. Ее будущий муж – весьма симпатичный парень, водный инженер, новоприбывший из Австралии.
Других новостей, грустных или радостных, у меня нет. Так жаль семью Бармейеров.
Моя красавица! 30. 3. 70
Опять я оставляю тебя на целую неделю. Трудно совершать по отношению к тебе такую несправедливость.
Мы так крепко любим друг друга, мы так крепко женаты и смотри – отдалены друг от друга расстоянием в 200 км. Надеюсь, что разделенность так и останется физическим понятием и не превратится в нечто посерьезнее. Говоря о не только физической разделенное™, я, конечно, не подразумеваю 'разлуку', но иногда я боюсь, что это все больше и больше разводит нас по разным путям. Жена моя, ведь правда, мы не допустим, чтобы это с нами случилось?
Через несколько часов отправляюсь в район Арада, оттуда пойду, ориентируясь на местности, по направлению к котловинам. Я люблю такие походы, люблю в полном снаряжении бродить по стране, в довольно тяжелых ботинках, по холмам и горам, и чувствовать, как слегка не хватает дыхания, как устают ноги, и, наконец, добраться до чудесной вершины, одной из тех, где я уже бывал или еще буду.
Необходимо это делать в одиночку, так как иначе – физически невозможно. Но, с другой стороны, уходя на
неделю, я знаю, что жена моя останется на целую неделю без меня, а я – без нее.
Я постоянно разрываюсь между желанием быть с тобой и желанием делать другие вещи, которыми можно заниматься только в армии.
Возвращаюсь к старому мотиву – я верю всем сердцем, что в настоящий момент важно, чтобы я был в армии. И не только лично я, но и многие другие должны здесь находиться. Каждый, кто может сейчас внести свою лепту, должен это сделать. Я верю, что существование евреев в большой степени зависит от Израиля. Более того
– существование государства зависит от нас – от наших возможностей и от нашей выдержки. Достаточно один раз прочесть воинственные призывы десятков миллионов наших соседей, почувствовать их ненависть и жажду нас истребить (в том числе и тебя, моя жена), чтобы ощутить дополнительный стимул быть в армии.
Милая Тути, это старая и довольно избитая тема, но что делать?
Любимые папа, мама и Идо! 3. 5. 70
Ты спрашиваешь, папа, о моих планах. Что ж – в отношении далекого будущего я пока еще не выработал точного плана, но определенное направление вырисовывается.
На данном этапе я обязан прослужить еще год. К тому времени кончится моя нынешняя служба. Ясно, что до тех пор я останусь в армии. Что будет потом – несколько туманно. Будущее зависит, конечно, от того, как разовьется ситуация в стране – она к тому времени может измениться к лучшему (а я в отношении означенной даты настроен в этом пункте пессимистически) или еще больше ухудшится (если это возможно). Сегодня мне трудно оценить, каковы будут мои соображения к тому времени. Но полагаю, что, возможно, останусь в армии. Вместе с тем меня очень привлекают занятия, особенно в Гарварде, и я хотел бы их продолжить. Когда? Надеюсь, что через полтора года, но понятно, что это неточно. По правде говоря, в армии сосредоточено многое из того, что я ищу
в работе – люди там мне по вкусу, инициативные и энергичные, способные, в случае надобности, действовать во* преки общепринятому, не привязанные к однозначным решениям, ищущие всегда иных путей и решений. Армия – это широкое поприще для развития идей и постановки опытов, более того – в ней нет той беспомощности, лицемерия (временами), бюрократизма, равнодушия, которые находим вне ее.
Возможно, что в самих словах ''вне', 'снаружи' заключено объяснение. В настоящее время в Израиле быть 8 армии – значит находиться 'внутри', то есть делать, верить, знать, что моя работа, во всяком случае, приближает мир или, по крайней мере, сберегает жизни и отдаляет стоящую у нашего порога войну.
Любимые папа, мама и Идо! 12. 5. 70
Когда на прошлой неделе мы навестили Бармейеров, они нам передали о вашем звонке. Как хорошо вы поступили! Вчера мы были у них снова. Состояние Яэли гораздо лучше, хотя до выздоровления еще далеко. Время вашего приезда в страну приближается. Надеюсь, что и ты, папа, как только начнется отпуск, сразу приедешь. Наверное, ты не сможешь провести здесь весь отпуск, но уж не- сколькото недель пробудешь, правда?
Дом наш, наконец, находится в стадии постройки. Вы* рыт котлован для фундамента и возводятся стены. Мы связались с еврейскими подрядчиками, и пока все в порядке. Наверно, как я вам уже писал, нам понадобится помощь в строительстве. Пока это еще не актуально, но в свое время обсужу с вами этот вопрос.
Дорогие папа, мама и Идо! 3. 6. 70
Представляю, как вы о нас беспокоитесь, как, в результате последних событий, беспокоитесь о ситуации в целом. Несомненно, что беспокойство это в определенных пределах оправдано. Даже и оптимистам среди нас трудно утверждать, что положение ободряющее. При всем при том не следует ни в коем случае впадать в отчаяние. До этого дело не дошло.
Положение неутешительно почти на всех фронтах. В Иордании, Сирии и Ливане главное зло – это не арабская армия, а террористы. Армия там, как правило, вполне спокойна. Но террористы, несмотря на то, что деятельность их усилилась, не являются, по моей оценке, большой проблемой. На данной стадии они только помеха, не более того. В этом смысле мы знавали времена похуже: в Иудее и Самарии царит относительное спокойствие, хотя время от времени на улицах больших городов (в Шхеме и Хевроне) и швыряют гранаты. На серьезную помощь на территориях террористы рассчитывать не могут и вынуждены полагаться в своих действиях на арабские государства. В секторе Газы положение иное. Здесь гранаты рвутся почти ежедневно, причиняя больше зла местным жителям, чем нашим вооруженным силам. Почти нет случаев, чтобы страдали непосредственно евреи.
Проблема – Египет, а еще больше Египта – русские.
С арабскими странами мы справлялись и будем справляться миром или войной. Как с русскими – я не
