законом! Я буду обжаловать ваш приговор! — вскипел Платонов.
— Это ваше право! — бросила судья через плечо и вместе с заседателями удалилась из зала.
Осужденные, улыбаясь, вышли к ожидавшей их машине. Всех троих охраняла милиция. Она никого не подпустила бы к киллерам.
Осмеянным осталось только горе…
— Завтра сяду за жалобу вместе с нашим юристом! — трясло Сергея, увидевшего ликующего рыжего мужика. Он выиграл спор и сгреб свой выигрыш. Понесся с ним в пивбар, хохоча, громко обсуждая процесс…
— Что скажешь? Животное! Радуется своему навару! Другого не дано! Поехали, Сергей! Вам еще повезло! Киллеры наказаны и получили немалые сроки. Обидно мне! Тот на воле… И никто не ищет! Сколько писал, все без толку! — Игорь Павлович подошел к машине и позвал Платонова: — Садись, Сергей!
— Даже ребятам сказать стыдно. Семью убили. Наркотой промышляли, а осудили на червонец! Вот негодяи! Точно получили на лапу! — негодовал человек и грозил: — До Москвы дойду!
— Поехали, Сергей. — Подождал Игорь Павлович, когда Платонов захлопнет дверь, и повел машину за город. Она шла плавно, быстро.
Хозяин включил тихую музыку, опустил стекло. Сергей смотрел на дорогу, нервничал.
— Абстрагируйтесь, мы едем отдыхать, забудьте все неприятности. Иначе укорачиваете себе жизнь! К чему так гореть? Мертвые не нуждаются ни в суде, ни в защите, это удел живых. Успокойтесь, Сергей!
— Нет! Не прощу! Это глумление над памятью и над моей работой, над всем святым, что есть у меня, и над жизнью! Над всей милицией, над каждым, кто у нас работает! — возмущался Платонов.
— Вот мы и приехали! — Игорь Павлович въехал в небольшой чистый дворик, утопающий в зелени. — Выходите, — предложил Сергею. — Разомнитесь! Устали в суде? Отдохните. Пойдемте на озеро, покажу свою гордость! — повел за дом по аккуратной тропинке.
Сергей сразу увидел озеро, все в цветущих лилиях и кувшинках. Плакучие ивы мыли в его воде свои длинные косы.
— Да, это стоит восхищения! — замер Сергей и подошел к самому берегу, стал на мостки, у которых дремала маленькая, потемневшая от времени лодка. — Давно вы здесь живете? — спросил Сергей.
— Лет пять, не больше.
— Готовое купили?
— Ну да! — усмехнулся краешками губ и как-то пристально оглядел Платонова. — Сергей, я здесь не живу. Сюда приезжаю отдохнуть, иногда привожу гостей. Они случались разными, вот как вы, смешной, упрямый человек! Думаете, что совершаете великие дела, ловите наркоманов, а в результате нарываетесь на ответный удар. Зачем мешали жить людям, которые никого не трогали? Не давали им крутить свой бизнес. Ведь вам предлагали хорошую сумму и условия. Почему отказались? От вас, кроме молчания, ничего не требовалось. И жили б вместе с семьей спокойно и обеспеченно. Могли уехать за границу. Там ожидал бы банковский счет. Вы все потеряли. Кто виноват? Даже от встречи и разговора отказались!
— Откуда знаете? — оглянулся Платонов.
— Как не знать? Я назначал тебе встречу! Дошло до тебя? Или и сейчас ничего не понимаешь? Стой! Не дергайся! Ты трижды на мушке. Если хоть один шаг — ты жмур! Секи, отморозок! Ты со своими мусорами взял мелочь. Крупная рыба всегда дышит на дне. Тебе не достать. И никому из вас. Я велел кентам убрать твоих! Я! Слышишь, ты, придурок! И никогда не пожалею о том! Таким Платоновым не хрен мешаться в промежности. Ты — чумовая язва, гнилая инфекция, выброшенная в свет по ошибке! Куда, дурак? — рассмеялся хрипло и выстрелил Сереже в плечо. Рухнув на мостки, тот зажал рану. Из-под пальцев показалась кровь.
— Ничего! Придет время, возьмут и тебя! Не уйдешь от расплаты! — крикнул Сергей.
— Козел! Умишка не хватает всем! Ведь вот откуда ты пришел в процесс? Из дурдома! Так и сидел бы там — в родной колыбели, чокнутый! Куда вылез и зачем? Жалобы строчить? Дурак, а кто читать станет, коли сверху донизу все нами куплено! А упрямые, к счастью, долго не живут. Вот и тебе теперь уж ничего не понадобится! Лети, козел! Догоняй своих! Тебе нет места средь нас! — Раздался выстрел.
Платонов боком упал на мостки. К нему мигом подскочили двое. Платонов еще видел, он даже узнал одного. Но руки уже не слушались.
Сергея искали по всему городу. Вскрыли двери квартиры, но там пусто. О нем расспрашивали завсегдатаев суда, уборщицу, все видели Платонова, но никто не заметил, куда он исчез.
Сотрудники милиции обыскали все подвалы и чердаки, побывали в скверах и в парках. Но тщетно. Проверили три городских кладбища. Поиски так и не дали результатов.
Через год о Платонове стали забывать даже самые надежные друзья.
И лишь Юрий Гаврилович Бронников помнил своего соседа и все жалел втихаря, что, послушав Петухова, выписал Сергея из больницы раньше времени.
«Кому он мог помешать, этот парнишка? Так чисто жил! Но ведь убили его! Иначе куда он делся? А и спросить о нем некого. Все, кто его знал, ушли от нас! А с мертвого какой спрос и память, если живые это потеряли…»
Глава 5. «ТАЙНУ СВЯТО СОХРАНЮ»
Иван Петухов работал в мужском корпусе больницы совсем недавно, правда, разница между мужчинами и женщинами в этой больнице была чисто условной. Больные люди отличались здесь большей сложностью болезни, ее запущенностью и способностью организма бороться с недугом.
Петухова в больнице уже не считали молодым специалистом. Он имел авторитет, и даже такие асы, как Таисия Тимофеевна и Юрий Гаврилович, не гнушались его советом, зачастую обсуждали с ним общие проблемы.
Здесь никто никого не подсиживал, не сплетничали друг о друге и не шептали главврачу мерзости о коллегах.
Хватало медперсоналу забот и без того. Как в женском, так и в мужском корпусе контингент больных менялся постоянно.
— Ваня, смотри сюда! В журнал! Видишь, как изменился возраст больных? Шизофренией молодые страдают. Сколько их поступило в прошлом месяце? Тридцать два, и с тяжелой формой. А параноиков меньше стало.
— Мне этих по горло хватает! Если прибавятся, хоть караул кричи! Сегодня Наполеон меня прижал в коридоре и спрашивает: «Говори, подлый козел, куда мою шпагу дел? Небось Кутузову за самогонку загнал? Как я с ним сражаться стану? Смотри, холоп! Коль к вечеру шпагу не вернешь на место, укорочу тебя на голову!»
— Он и ко мне со шпагой приставал! — отмахнулся Юрий Гаврилович.
— Ладно бы один Наполеон, от него еще можно отмахнуться. А вот Адольф Гитлер что творит? Видели, как он всех психов научил строиться? Взгоняет шизиков в шесть утра и заставляет стать в строй по росту. Кто путается, тому самолично вламывает, да так, что тот зубами за стенку цепляется. Я предупредил Адольфа: если еще раз увижу такие занятия, на месяц в клетку закрою. Он оскорбился и пообещал устроить голодовку. Коли не извинюсь, весь корпус станет голодать.
— Остальные не поддержат. Голодное пузо здесь не в почете. Сам Гитлер предпочтет забыть угрозу. Пожрать они все любят. Так что не беспокойся. За все годы у нас никто не страдал от голода. Большинство мужиков дома не питались так, как тут. Случались проблемы с постельным бельем, с пижамами и тапками, но не с едой.
— Юрий Гаврилович, пока вы в горздраве были, приходили пятеро ребят. Просились в санитары. Тоже альтернативщики. Наши Семка с Ромкой скоро уйдут, заканчивается их время. А замена понадобится тут же. Давайте теперь возьмем! Наши новичков быстро всему научат.
— Как тебе новички?
— Да сразу не определишь! — уклонился от прямого ответа Иван.
