— Знаешь, мне никто не помогал. Никогда, ни одним рублем. Случалось, не жравши оставался. Но ни родню, ни друзей не тряс. Мужика в себе уважал. Это и на будущее нужно, для работы, чтоб в трудную минуту не поплатиться совестью… Думаешь, мне не хотелось одеться хорошо, поесть посытнее? Я тоже человек. Но завтра я уже буду не курсантом. И если сегодня не сумею себя обуздать, в чекистах мне делать нечего. Значит, впустую учился! Зря тратил годы. Все равно выкинут. Рано иль поздно. Это теперь нужно осознать. И самого себя спросить: сумеешь устоять? Ведь с нас спрос особый, — сказал Потапов, глянув на Петьку, тот едва заметно кивнул.
Щелоков и впрямь изменился. У него заметно поубавилось друзей. Он стал появляться в библиотеке и после занятий редко уходил из общежития.
Вместе с Сашкой занимался до утра, учил английский. А к концу года они и вовсе сдружились.
Петька читал Сашке письма из дома, от родных, Потапов не делал секретов из своей жизни. И судьба будто увидела. Их обоих распределили на работу в один город.
Одесса всегда славилась своим весельем, юмором, беззаботными отдыхающими, хитрыми, деловыми горожанами, которые из ничего умели выдавить деньги.
В те годы беззаботность и смех одесситов поубавились, подвяли. Отдыхающие не приезжали, доходы горожан резко сократились. И все они были озабочены одним: как прокормиться?
Предприимчивость одесситов, ставшая легендой, поражала всякое воображение. Город, как клоака, кишел ворами и воришками всех возрастов и национальностей. Спекулянты и ростовщики, проститутки и воротилы уже не прятались от милиции, орудовали в открытую. Особо много их промышляло в торговом порту, где швартовались зарубежные суда и свои, вернувшиеся из загранки.
Потапову и Щелокову был поручен контроль за грузами, поступающими в морской порт Одессы. Здесь, казалось, сосредоточился весь город, от мала до стара.
Здесь продавалось все… Лишь бы были деньги.
С утра до глубокой ночи не стихали голоса на пирсах и причалах. Даже прилегающие к порту территории были забиты толпами людей. Это и немудрено, когда других возможностей заработать не стало. Порт был кормушкой целого города. А заработок зависел от возможностей и фантазий, каких одесситам не занимать.
Они заранее знали, какое судно подойдет к причалу, когда, откуда и с каким грузом. Знали не понаслышке все экипажи судов и цены на любой товар. Знали спрос на него.
Одессита невозможно было выгнать из порта. Он знал все ходы и лазейки, каждый закоулок, где можно спрятаться и спрятать. Нахальству, назойливости горожан можно было позавидовать. Они умели сбить с толку любого, обвести вокруг пальца самого черта, если увидят в том для себя хоть малейшую выгоду. Все моральные качества сдуло. Никаких тормозов. О совести и достоинстве забыли. Именно здесь, через порт Одессы, проходили всякие сомнительные грузы, просачивались находившиеся в розыске преступники.
Работа в этом порту считалась одной из самых сложных. И поручали ее лишь надежным, неподкупным людям. Не имевшим в Одессе родственников.
Потапов вышел на работу уже на следующий день после приезда. Еще не успел дойти до порта, как десятки горожан хватали его за руки:
— Что хочешь сбыть? Ничего? А девочку надо? Зря! Такие красотки тебя ждут!..
— Эй, мужик! Купи сигары! Настоящие гаванские! Не куришь сигары? Сигареты возьми! Хочешь американские иль французские! Ошалеешь от выбора! Я дешевле всех продаю! А может, у тебя «шмаль» имеется? Угости!
— Валюту имеешь? Ну, баксы! Нет? А чего сюда возник?
— Эй, красавчик! Купи на ночь! — предлагали презервативы.
— Слушай, иди ко мне! Тачку тебе уступлю по дешевке! Импортную! «Феррари»! Летать будешь…
Петька Щелоков продирался следом за Потаповым через толпу. Его тоже задергали. Но Щелоков упрямо шел следом за Сашкой, не останавливаясь ни на минуту.
В этот день они проверили лишь одно греческое судно, доставившее в Одессу фрукты.
Весь день убили. А на что? Вымазались в трюме, как черти. Устали так, что ноги подкашивались. Но ничего не нашли. Хотя это судно было под неусыпным надзором таможни и пограничников. Дурная слава закрепилась за ним во всех портах. Именно этот корабль всегда ждали в Одессе с нетерпением и радовались его приходу, как празднику. Особо местные барыги, скупавшие шмаль оптом.
Правда, нынче экипаж судна целиком поменялся. И капитан спокойно предоставил его под проверку.
На следующий день надо было проверить три судна, вернувшиеся из загранки: два наливника-танкера и одно из Германии.
— Да что они могут привезти? Старую машину, какую прихватили со свалки? — сетовал Петька, возвращаясь с работы вместе с Потаповым.
Сашка, конечно, увидел сетку с апельсинами в руках Щелокова. Знал, что тот взял их на судне. Но тогда язык не повернулся упрекнуть Петра. Знал: у того заболел сын.
Целый месяц работали они в порту без выходных. С раннего утра до поздней ночи без перерыва и перекуров. Каждый день их работы приносил свои результаты.
Вот так обнаружили они партию оружия, хорошо запрятанную в трюме на израильском судне. Получатель — одна из прибалтийских республик.
Автоматы и гранатометы, ружья, пистолеты, все новехонькое, прямо с контейнера. Для чего?
Капитан судна сказал, что ничего не знал о военном грузе, что он не значился в документах. Что это недоразумение… Но… Потапов со Щелоковым не допустили судно к швартовке, увезли капитана на берег. Им вскоре занялись органы.
Находили и наркотики, испанские моряки упрятали их между ящиками спагетти. На судне, отправлявшемся в Германию, оказался давно разыскиваемый угрозыском рецидивист.
На судне, уходившем в турецкий город Трабзон, притаилась кучка девок. Решили подработать в загранке за валюту.
— А что нам делать, если в Одессе на нас спрос упал? Нам тоже жить надо и жрать охота! — осмелела одна из путанок, самая горластая.
— Мы к ним с визитом дружбы и взаимопонимания собрались. Связи между народами укреплять. Какой от нас урон?
— Выпустите нас, мы никому ничего плохого не сделали! — стреляли девки глазами в Петьку. Тот убедил Сашку отпустить бабье.
— Пусть катятся на берег! Пинка бы им еще хорошего! — отвернулся Сашка от девок. Те мигом покинули судно.
Потапов проверял каждое судно тщательно. Все ли привезенное оформлено документами, декларациями. На проверки уходило много времени.
Чекистов уже хорошо знали в порту. Их пытались пригласить в рестораны. Предлагали поговорить по душам в капитанских каютах. Ребята ссылались на занятость, нехватку времени. Слух о них облетел суда и город. Уж как только ни пытались сбить их с толку. На одном из судов для них накрыли стол. Пригласили голоногих девиц в официантки, чтобы обслужили честь по чести. Стол ломился от коньяков и марочных вин. Не поскупился капитан…
Устоять было мудрено.
Петька, как увидел полуголых девок, так и пустил слюни. Ногами затопотал. Вспотел. Глаза у него загорелись.
— Давай на часок присядем! — предложил Потапову, кося по обеим сторонам на улыбающихся приветливых девиц, готовых на все.
— Проходите, дорогие гости! Располагайтесь поудобнее! — взяла под руку Потапова жена капитана.
— Великое вам спасибо за честь, за хлопоты и заботу. В другой раз с радостью воспользуемся вашим приглашеньем. Но сегодня — нет возможности. Работа есть работа! Простите, мадам! — извинился Потапов и потребовал у капитана документы на груз.
Петька отвернулся, громко икая. Он злился на Сашкину несговорчивость. А тот понимал: неспроста им
