Каким был мир после катастрофы? Пустынные заросшие лебедой поля, высохшие каналы с белеющими на дне костями, трупы на дорогах и в развалинах домов, черные пепелища городов и деревень, храмы с проломленными стенами, низвергнутые статуи богов, запустение и разруха…
Изредка на равнине встречались сложенные из каменных глыб башни — жилища тех, кто остался в живых. В новом мире можно было жить только в башнях и уцелевшие крестьяне, объединившись, строили себе маленькую крепость, в которой пережидали набеги. Каждый год то с одной, то с другой стороны налетали отряды колесниц, широким фронтом пересекавшие равнину. Воины жгли поля и требовали дань — незаплатившие обрекали себя на осаду и голод. Голод и мор свирепствовали повсюду; разлагавшиеся трупы вызывали болезни; чума опустошала деревни и города-лагеря.
Завоеватели жили в городах-лагерях, в Хаттусе, Аварисе, в Хане на среднем Евфрате. Рядовой воин имел десяток-другой рабов, которые обрабатывали для него поля в городской округе. Завоеватели- скотоводы называли этих рабов 'головами' и почитали за скот; в Китае их называли народ-скотина, 'чуминь', в Спарте — 'илоты', в Риме — 'клиенты'. 'Головы' часто использовались как монета; ими возвращали долги и платили штрафы. Каждый воин имел несколько рабынь-наложниц, причём закон разрешал сожительствовать одновременно с рабыней и её дочерью, начиная с 10-12 лет. За пределами городской округи в каменных башнях жили зависимые крестьяне, они платили тяжелую дань и у хеттов назывались 'царскими рабами'; в Спарте это были 'пэриеки', а в Риме — 'плебеи'. Арийский порядок был везде одинаков, несмотря на расстояния и века. Лишь благородные завоеватели и их потомки имели право называться 'свободными' и участвовать в народном собрании, избиравшем царя. Цари были первыми среди равных, они правили вместе с собранием 'свободных' и возглавляли их на войне. Благородные воины владели виллами и наложницами — но предпочитали радостям мирной жизни войну; война была их образом жизни, единственным занятием для 'настоящих мужчин'. Это была война-охота, нечто вроде спорта — ведь противники были беспомощны перед боевыми колесницами. 'Свободные' сражались на колесницах по трое: один управлял конями, другой колол копьем, третий стрелял из лука. Каждую весну тысячи колесниц выходили из городов-лагерей — это выглядело, как праздник, воины украшали свои шлемы пышными султанами и пели боевые гимны. Лавина двигалась туда, где еще можно было грабить и жечь — на упорно встающие из пепла города Сирии или на уцелевший в северном Двуречье торговый город Ашшур. Кое-где на окраинах ещё сохранялись последние крепости цивилизации — и одной из этих крепостей были Фивы, небольшой городок на юге Египта.
ИМПЕРИЯ ВСТАЕТ ИЗ ПЕПЛА
И вот князья этих стран приползли на
своих животах, чтобы нюхать землю
перед силой его величества…
На юге Египта, там, где Нил делает небольшую излучину, располагался Фиванский оазис. Сюда не дошли колесницы гиксосов, здесь сохранились храмы и города, это было последнее прибежище жрецов и фараонов. Согласившись платить дань, фиванцы сумели использовать передышку, которую им дали варвары, они переняли оружие противника и оснастили свою армию колесницами. Через сто лет после катастрофы египетские войска двинулись на север, гиксосы были разгромлены и бежали в Азию.
Началась эпоха Нового Царства. Постепенно восстанавливались города и храмы, снова наполнялись трудовым людом деревни. По-прежнему проводились смотры 'царских людей', и идущие вдоль шеренг писцы говорили, кому идти в земледельцы, а кому — в армию. Армия фараонов сражалась в Сирии и с каждым годом все дальше отбрасывала варваров от границ Египта. При фараоне Тутмосе III Египетская Империя вступила в бой с повелителями Востока — митаннийцами и хеттами. Двести лет поля Сирии сотрясали битвы колесничных армий; тысячи колесниц, сталкиваясь, разлетались в куски и хоронили под обломками воинов. Цивилизация одержала победу над варварами; в 1312 году в битве при Кадеше фараон Рамзес II нанес хеттам решающее поражение.
Хетты ХIV века были уже не те, что в эпоху войн-охот трехсотлетней давности; они до какой-то степени окультурились и переняли многие обычаи покоренных народов. У них были храмы и самодержавные цари, писцы и законы — но воины с султанами по-прежнему каждую весну выезжали на колесницах из ворот Хаттусы. Египтяне в свою очередь позаимствовали обычаи хеттов; их солдаты безжалостно убивали и грабили, а по возвращении армия гнала за собой десятки тысяч пленных. Их продавали на рынках, и они были столь дешевы, что даже садовник или пастух мог купить себе раба. Сотни рабов вместе с другой добычей подносились в дар храмам — в особенности храмам фиванского бога Амона. Храм Амона в Карнаке близ Фив был одним из чудес света, а его главный зал изображал собою весь мир: колоссальные колонны в виде увенчанных цветами стеблей папируса поддерживали небесный свод с луной, солнцем и звездами. Стены храма были покрыты золотом, а от Нила к главным воротам вела аллея каменных львов — сфинксов.
Великолепные храмы были символом Нового Царства, так же, как великие пирамиды — символом Древнего Царства. Величие храмов заставляло народ падать ниц перед Амоном-Солнцем и его сыном, фараоном. Сестра фараона считалась 'супругой Амона', она обитала в полутьме храма и на золотом ложе вступала в священный брак с богом, роль которого исполнял сам фараон. Амон-Солнце был богом справедливости, защитником бедных, предшественником Христа; сотни его храмов стояли по всей стране, и народ приходил к нему как к заступнику, 'спасающему робкого от гордого'. Однако фараону Эхнатону показалось недостаточно быть сыном Солнца — он провозгласил себя самим Солнцем и приказал вырубить имя Амона с каменных плит. Народ подчинился Эхнатону, но после его смерти всё вернулось на круги своя; Эхнатон остался в истории как сумасбродный тиран и муж прекрасной царицы Нефертити, точеная головка которой стала символом воплощенного в камне изящества.
ХV и ХIV столетия остались в памяти поколений, как время великолепных храмов, блестящих побед, благополучия и сытости. Вельможи и сановники купались в роскоши, одевались в изысканные белоснежные одежды и носили пышные ниспадающие на плечи парики. Пиршественные залы усыпались цветами, и полуобнаженные рабыни танцевали среди золота и благовоний. Но вот в разгар торжеств всё смолкало: среди гостей появлялся бритоголовый жрец с изображением мумии в руках. Он шел среди пирующих и повторял каждому: 'Смотри на нее, пей и наслаждайся жизнью! После смерти ты ведь будешь таким!'
Жрец понимал, что благополучие не вечно — когда-нибудь наступает конец.
КОНЕЦ ИМПЕРИИ
Другое время настало после того,
пустые годы…
После эпохи побед началось время испытаний. В ХII веке на Ближний Восток обрушилась Вторая Волна; через полтысячелетия после первого взрыва Великая Степь наполнилась новыми поколениями, и паровой котел снова не выдержал давления. На юге арии завладели обширным нагорьем, которому дали свое имя — Иран. На востоке племена чжоу овладели долиной Хуанхэ; на западе дорийцы прорвались в Грецию и основали свой знаменитый город, Спарту. Многоязыкое скопище племен обрушилось на Малую Азию; Хаттуса, ещё недавно державшая в страхе окружающие народы, погибла в языках
