Десять загадок наполеоновского сфинкса

План, предложенный Редингом, был прост: пока Кастаньос отвлекает Дюпона у Андухара, а он сам атакует противоположный фланг французов и отрезает им единственный путь к отступлению у Байлена.

У генерала Кастаньоса было примерно 20 000 солдат, у генерала Рединга — примерно 15 000. Общая же численность испанских войск в Андалусии достигала 40 000 человек.

Эжен Тито приводит следующие данные о численности испанских войск в рассматриваемом регионе:

	пехота	кавалерия
1-я дивизия генерала Рединга:	8453 человека	817 человек
2-я дивизия генерала де Купиньи	7400 человек	453 человека
3-я дивизия генерала Джонса	4833 человека	582 человека
4-я дивизия генерала де ла Пеньи	6268 человек	453 человека
Всего:	27 117 человек	2260 человек
Артиллерия		1000 человек
Нерегулярные войска графа де Вальдеканьяса		5000 человек
Нерегулярные войска полковника де ла Круса		2000 человек
Всего:		7000 человек
Итого:		36 377 человек

* * *

Теодор Рединг был швейцарцем по национальности. Он родился в 1755 году в маленьком городке Швиц недалеко от Фирвальдштетского озера. В 16 лет он кадетом пошел в армию в испанско-швейцарский полк, а в 1788 году, то есть в 33 года — стал полковником. В 1793–1794 годах Рединг сражался с французами в Восточных Пиренеях. За отличие король назначил его mariscal de campo (в испанской королевской армии это воинское звание, дословно переводившееся как «маршал полевого лагеря», соответствовало званию генерал-майора и было выше, чем бригадир, но ниже, чем генерал- лейтенант).

В 1806 году генерал Рединг стал губернатором Малаги на юге Испании, а затем военная хунта Гранады провозгласила его начальником войск всей этой провинции.

Армия генерала Рединга прибыла из Гранады в Хаэн еще 17 июня. Солдаты Рединга застали жителей Хаэна в полном смятении: французский отряд, посланный туда, безжалостно разграбил этот тихий провинциальный городок, а на обратном пути опустошил и его окрестности.

Перес Гальдос с возмущением писал:

С трудом веришь, что солдаты европейской страны способны на зверства, какие, по рассказам очевидцев, совершили французы в Хаэне. Бесчеловечные убийства женщин и детей, равно как и больных монахов, доминиканцев и августинцев, в их собственных лазаретах, потрясли и ожесточили население. Толпы несчастных, проливая слезы ярости, выбегали навстречу нашим войскам и молили не оставить в живых ни одного француза, а двенадцатилетние сорванцы и те из стариков, кто был покрепче, просили разрешения влиться в наши ряды. О грабежах нам подробнее рассказали впоследствии: в ближайших населенных пунктах — Альменара, Фуэнте-дель-Рей, Граньена и прочих — не осталось ни зернышка пшеницы, ни глотка вина, ни даже пучка соломы. Расхищены были все лекарства из аптек и лазаретов Хаэна, и в округе не осталось ни одного мула и ни одной повозки…

Кто слышал вопли несчастных жертв насилия и грабежа, кто видел женщин, которые, не помня себя, в исступлении бросались к нам и молили отомстить за невинных младенцев, зверски зарезанных в колыбели, тот поймет жестокое обращение, которому, в свою очередь, подверглись французы после Байленской капитуляции.

Такова испанская версия Хаэнских событий. Французскую версию выражает Адольф Тьер: «Он (Дюпон — С.Н.) направил в Хаэн капитана гвардейских моряков Баста, офицера умного и бесстрашного, с заданием наказать город, отличившийся массовыми убийствами наших раненых и больных».

Вопрос о правомерности насилия, направленного против мирного населения, сравним с классическим вопросом о первичности курицы или яйца. Что было причиной, и что стало лишь следствием? Во всяком случае, нигде и никогда до этого ничего подобного не наблюдалось. Французские солдаты до 1808 года не