и рулетку привезут!
– Ника, а я пятнадцать рублей выиграла! – похвасталась Марфа.
– Ага! – тут же сдал сестру Петр. – И двадцать проиграла!
– Откуда деньги? – строго спросила няня.
– Папа дал! – объяснила Марфа. – Все в магазин пошли, а он с нами остался. И как на автоматах играть, показал.
– А, ну раз папа, тогда ладно, – успокоилась Ника. – А чего ж проиграли-то? Плохо отец объяснил, что ли, как деньги зарабатывать? Банкир все-таки…
– Да нет! – отмахнулась Марфа. – Времени не хватило отыграться. Нас папа домой отправил.
После обеда тетя Валя отбыла в Москву, а с ней укатил Жан. Опустел дом. Дети, животные да Ника.
Собаки от жары были совершенно квелыми, даже на призывы Марфы поиграть лишь лениво дергали хвостами да закатывали глаза, а потом и вовсе уковыляли за дом, в холодок. Натуральный ветерок нравился животным гораздо больше, чем кондиционированная домашняя прохлада. Нике, впрочем, тоже. А вот двойняшки – дети цивилизации, – наоборот, предпочитали помещение. Петр нажал какую-то кнопку, и в гостиной повеяло морем, соленой свежестью и даже запахом водорослей.
День выдался необыкновенный. Вроде жаркий, а вроде просто очень ласковый. Теплый прогретый воздух шел ровными плотными потоками, окутывал тело, не напрягая жарой, не выматывая удушьем, а ненавязчиво и легко прогревая все естество насквозь. И такая ясность, такая яркость искрились вокруг, что каждая травинка на газоне, каждая песчинка на дорожке, каждый листочек на деревьях светились особенным, отличным от собратьев, цветом. Цвета эти, смешиваясь, переливаясь, создавали в густом тягучем воздухе то самое радужное великолепие, которое по ошибке почему-то называют солнцем. Само солнце – вот оно, в дальней дали, высокой вышине, белое, как луна, только очень яркое, не взглянешь. А небо, наоборот, радостно голубое, ни на море, ни озеро, ни на реку не похожее. Необъятная, необозримая бесконечность, ровная, гладкая. Точно мастер натянул на жесткие пяльцы кусок гладкого натурального шелка, да так правильно закрепил, что ни морщиночки, ни складочки! Проведи рукой – скользнет как по маслу…
Вот бы кто такой шелк произвел! Ника уже видела себя в летящем, струящемся, невесомом наряде. Фея! Разрезы на рукавах скрепить тонким голубым жгутом, на икры как шнуровку от сандалий, крест-накрест, посадить узкую голубую же ленту, тогда при движении разрезы на юбке станут распахиваться и открывать ноги. А-ля Древняя Греция.
У девушки даже сердце забилось от предвкушения такой красоты. Она благодарно взглянула на небо, подарившее ей такую замечательную идею.
Прямо над головой, неизвестно откуда взявшись, любопытно таращилась неожиданная тучка. Маленькая, крепенькая, кругленькая. Светлосерая, скорее серебристая, как туго надутый воздушный шарик. Одна на всем небе.
– Откуда ж ты взялась? – весело спросила Ника у симпатичной незнакомки. – Что делать собираешься?
Вежливая тучка немедленно послала ей ответ: на сверкающие чистотой красные плиты дорожки упала тяжелая капля. Разбилась на миллионы радужных стекляшек и тут же втянулась обратно в небо игривым светлым дымком. Подумав, тучка уронила еще одну каплю, такую же тяжелую, потом еще и еще…
«Неужели дождик?» – обрадовалась Ника.
И тут добрая тучка рассыпала целую пригоршню прозрачных увесистых горошин. Они звонко застучали по плитам: дон-дон-дон!
Девушка сбросила туфли и босиком выскочила на горячие красные камни. Как была, в том самом невесомом голубом платье, которое полетело вслед ее движениям прозрачным небесным облаком.
Тучка поняла, что можно не жадничать. Капли прозрачного теплого солнца сыпались с неба не переставая. Добротно круглые, увесистые, упругие, они прыгали на Никины голые плечи, скакали по раскрытым ладоням, щекотно стукались об ноги, стекая вниз маслянистыми густыми струями.
Самое удивительное, что этот волшебный дождь шел в строго очерченном круге, куда чудом попали дом и сад, за пределами же чугунного забора тяжелый жаркий воздух продолжал колыхаться сухо и томно.
Ника кружилась под сказочным теплым дождем, ловила губами сладкие капли, пахнущие травой и солнцем, стряхивала с волос миллионы радуг, чтобы тут же поймать их в широко раскинутые руки. И сама чувствовала себя одной их этих радуг, искрящейся, красивой, молодой и очень-очень счастливой!
– Я люблю тебя! – крикнула она небу. Или тучке. Или солнцу. Какая разница? В этот момент она любила весь мир!
На веранду выскочили двойняшки, милые, родные, с восторженными мордахами и сверкающими глазенками.
– Я люблю вас! – крикнула Ника.
Дети разом спрыгнули с крыльца, схватили Нику за руки и закружились вместе с ней под необыкновенным счастливым дождем.
Сад, притомившийся от жары, ожил, развернулся всеми листочками и травинками и теперь откровенно купался в теплом солнечном ливне. И там, где из упрятанных в траву труб, орошая голодную землю, били фонтанчики воды, неожиданными гроздьями праздничного салюта расцвели радуги. Цвета играли друг с другом перекрещиваясь, перемигиваясь, сливаясь и вновь разъединяясь на правильные дуги, фиолетовые, розовые, желтые, зеленые, голубые, вспыхивающие над газоном как острые веселые костерки.
– Господи, чудо какое! – выдохнула Ника, останавливаясь.
Двойняшки, не меньше ее пораженные этим радужным великолепием, тоже застыли.
Няня прижала их к себе, и они молча наблюдали за этим невиданным волшебством.
Дождевые капли становились все реже, радуги – все меньше. Вот одна из них, последняя, вспыхнула так роскошно и ярко, что все трое просто зажмурили глаза, боясь ослепнуть. А когда открыли – дождик кончился. Совсем.
Ника подняла голову и увидела совершенно чистое небо. Такое же далекое, голубое и идеально гладкое. От волшебной тучки не осталось даже легкого перистого облачка.
Разве так бывает? Может, пригрезилось? Однако мокрые волосы, мокрые ноги, мокрые счастливые двойняшки – все это можно было потрогать…
Обнявшись, нарочито скользя босыми ступнями по мокрым плитам, как по льду, троица вернулась на веранду. Даже говорить не хотелось. Просто отсверки недавних радуг счастливо сияли в глазах, да солнечные дождевые капли золотились в волосах и отражались в улыбках.
То, что кроме них тут присутствует кто-то еще, они поняли, лишь когда лениво стукнула калитка. Мгновенно увиделся за забором желтый сверкающий бок автомобиля, и мужик, весело шагающий к ним по дорожке, стал вдруг вполне осязаемым и реальным.
– Дядя Митя вернулся, – прокомментировал Петр.
– Наверное, забыл чего-нибудь, – отозвалась Марфа.
– А я папку забыл, – подтвердил гость, поднимая с широких белых перил белую же папку. – Вы так красиво танцевали, – обратился он к Нике. – А потом с детьми – это вообще чудо.
Девушка смутилась.
– Вы меня не помните? – улыбнулся гость. – Мы с вами встречались в казино на вечеринке. Нас Владимир Владимирович знакомил.
Конечно, теперь Ника вспомнила. Как там про него ЕВР сказал? Один из самых богатых людей России?
– Я еще тогда обратил внимание, какая вы красавица, а сейчас… А поехали с нами? Там такие люди интересные – Гайдар, Немцов, Чубайс. Весело очень!
– Нет, – твердо сказала Ника, памятуя, чем закончилась ее прошлая встреча с бомондом. – Спасибо. У меня дела. Сарафан тете Вале дошить, она в отпуск уезжает, и детей одних оставлять нельзя. Я ведь няня.
Дмитрий как-то очень странно на нее посмотрел:
– Няня?
– А что? – с вызовом ответила Ника. Двойняшки дружно и радостно закивали головами.
