так зовут. Она хорошая женщина. Она живет очень бедно, но я вошел к ней и закрыл электричество, которое она жгла без цели. Она поняла мою поправку и не обиделась. Я ей сказал, что она очень хорошо исполнила свою работу. Она получит деньги и подарок. Она не имеет теплой одежды. Я ей дам теплую фуфайку с шапкой для ее верхней одежды. Яне люблю подарков, но я люблю давать бедным то, что им не хватает. Ей холодно. Она голодает, но она не боится работы, а поэтому у нее водятся деньги. У нее есть мальчик около 6 лет и девочка около двух. Я хочу дать подарок детям, ибо они очень бедно одеты. Я ей дам мои фуфайки или что-нибудь другое для ее детей. Я люблю детей. Они меня тоже любят. Она знает, что я люблю детей. Она чувствует, что я не притворяюсь, ибо я человек. Она знает, что я артист, а поэтому она меня понимает. Она меня любит. Я ее люблю. Ее муж скрипач в Паляс отеле, где люди балуются всякими безделушками. Он беден, ибо играет ночью. Ему холодно, ибо он не имеет теплой одежды. Он любит играть на скрипке. Ему хочется учиться, но он не знает как, ибо ему некогда. Я хочу ему помочь, но боюсь, что он меня не поймет. Я могу играть на скрипке без учения. Я хочу играть, но мне мало времени осталось. Я хочу жить долго. Моя жена меня очень любит. Она боится за меня, ибо я играл сегодня очень нервно. Я играл нервно нарочно, ибо публика меня поймет лучше, если я буду нервен. Они не понимают артистов, не нервных. Надо быть нервным. Я обидел пианистку Гельбар[5]. Я ошибся в предыдущих строках, сказав, что ее зовут Бельвар. Я хочу ей хорошего. Я был нервен, ибо Бог хотел возбудить публику. Публика пришла веселиться. Она думала, что я танцую для веселья. Я танцевал вещи страшные. Они боялись меня, а поэтому думали, что я хочу их убить. Я не хотел никого убивать. Я любил всех, но меня никто не любил, а поэтому я разнервничался. Я был нервен, а поэтому передал это чувство публике. Публика меня не любила, потому что хотела уйти. Тогда я стал играть вещи веселые. Публика стала веселиться. Она думала, что я скучный артист, но я показал, что я умею играть вещи веселые. Публика стала смеяться. Я стал смеяться. Я смеялся в танце. Публика смеялась тоже в танце. Публика поняла мои танцы, ибо хотела тоже танцевать. Я танцевал плохо, ибо падал на пол, когда мне не надо было. Публике было все равно, ибо я танцевал красиво. Она поняла мои затеи и веселилась. Я хотел еще танцевать, но Бог мне сказал: «Довольно». Я остановился. Публика разошлась. Аристократы и богатая публика меня упрашивали станцевать еще раз. Я сказал, что я устал. Меня не поняли, ибо настаивали. Я сказал, что у одной аристократки есть движения возбужденные. Она подумала, что я хочу ее обидеть. Тогда я ей сказал, что она чувствует движения. Она поблагодарила за комплимент. Я ей дал руку, и она почувствовала, что я прав. Я люблю ее, но я чувствую, что она пришла познакомиться со мною. Она любит молодых людей. Я не люблю эту жизнь, а поэтому попросил ее оставить меня, дав ей почувствовать. Она чувствовала, а поэтому не дала мне возможности продолжать говорить. Я хотел говорить с нею, но она чувствовала обратное. Я ей показал кровь на моей ноге. Она не любит крови. Я ей дал понять, что кровь есть война и что я не люблю войну. Я ей дал вопрос о жизни, показав ей танец кокотки. Она почувствовала, но не ушла, ибо знала, что я играю. Другие думали, что я буду ложиться на пол и буду любить. Я не хотел усложнять вечера, а поэтому вставал в тех моментах, когда надо было. Я чувствовал весь вечер Бога. Он меня любил. Я его любил. Мы были обвенчаны. Я сказал в карете моей жене, что сегодня день моего венчания с Богом. Она почувствовала в карете, но потеряла чувство на вечере. Я любил ее, а поэтому дал ей руку, сказав, что мне хорошо. Она почувствовала обратное. Она думала, что я ее не любил, ибо я был нервен. Звонят по телефону, но я не подойду, ибо я не люблю говорить по телефону. Я знаю, что жена хочет подойти к телефону. Я вышел и увидел жену в пижаме. Она любит спать в пижаме. Она меня любит, а поэтому дала мне почувствовать, что надо подняться в спальную. Я поднялся и лег в постель, но я взял тетрадь для того, чтобы записать все, что я сегодня пережил. Я пережил много, а поэтому хочу записать. Все, что я пережил, были одни ужасы. Я боюсь людей, ибо они меня не чувствуют, а понимают. Я боюсь людей, ибо они хотят, чтобы я жил той же жизнью, которую они ведут. Они хотят, чтобы я танцевал веселые вещи. Я не люблю веселья. Я люблю жизнь. Моя жена спит около, а я пишу. Моя жена не спит, ибо у нее открыты глаза. Я ее погладил. Она чувствует хорошо. Я пишу плохо, цотому что мне трудно. Моя жена вздыхает, ибо чувствует меня. Я чувствую ее, а поэтому не отвечаю на ее вздохи. Она меня любит сегодня чувством. Я ей скажу один раз, что нам надо жениться по чувству, ибо я не хочу любить без чувства. Теперь я оставлю, ибо она меня боится. [Зачеркнуто: Она думает, что я с ума сошел, но я знаю ее нер.] Я не могу писать, ибо подумал
ободном человеке на вечере. Этот человек хочет учить музыку, но не может, ибо она ему наскучила. Я его понимаю очень хорошо, ибо я ему сказал, что я тоже не люблю ученья. Моя жена мешает мне, ибо чувствует. Я засмеялся нервно. Жена слушает телефон, но она думает о том, что я пишу. Я пишу скоро. Она спросила меня, что я пишу. Я закрыл тетрадь перед ней, ибо ей хочется читать, что я пишу. Она чувствует, что я пишу о ней, но не понимает. Она боится за меня, а поэтому не хочет, чтобы я писал. Я хочу писать, ибо я люблю писать. Я хочу писать сегодня долго, ибо мне хочется сказать многое. Я не могу писать скоро, но моя рука пишет скоро. Я уже лучше пишу, ибо не устаю скоро. Мое письмо ясно. Я пишу четко. Я хочу еще писать, но я хочу, чтобы моя жена спала. Он не может заснуть. Она нервна. Ей хочется спать, потому что она думает. Ей не хочется спать, потому что она не спит. Я знаю, что я произвел сильное впечатление на нее. Она поняла мои чувства. Она знает, что я умею играть, ибо согласна с тем, что я играл как Дузэ или Сара Бернар. Я ей дал задачу трудную. Ей не понять, что такое смерть. Она не думает о смерти, ибо не хочет умереть. Я думаю о смерти, ибо я не хочу умереть. Она зевает, думая, что я хочу спать. Ей не хочется спать. Она боится, что я пишу скверное о людях. Я не боюсь писать, ибо я знаю, что пишу хорошее. Жена кашляет и зевает, подчеркивая их значение, думая, что она может меня заставить лечь и заснуть. Она смотрит и думает, что я не знаю ее замыслов. Я знаю ее хорошо. Она не говорит, но страдает. Ей хочется меня заставить лечь спать, ибо она думает, что она устала. Она нервна, а нервы есть вещь скверная. Она думает, что я должен спать. Я ей ответил на зевок. Она не понимает меня. Она думает, что я устал. Яне устал. Мои мышцы устали, но я не устал. Я обещал им танцевать, т. е. аристократам, я не буду танцевать для них, ибо они думают, что могут иметь все.
Я не хочу им дать мои чувства, ибо я знаю, что они меня не поймут. Я буду играть в Париже очень скоро. Я буду танцевать один в пользу бедных артистов-французов. Я хочу, чтобы артисты меня чувствовали, а поэтому возьму их жизнь. Я буду пьян для того, чтобы их понять.
Если Бог захочет, я пойду в кабаре с ними. Им я нужен, ибо они потеряли чувство. Им нужны деньги, а я им дам. Они меня забудут, но их чувство будет живое. Я хочу, чтобы они чувствовали, и поэтому буду танцевать в Париже […] в пользу бедных артистов. Если они хотят, я организую. Если они хотят, они организуют. Только мне надо заплатить мое пребывание в Париже. Я спрошу Астрюка[6], чтобы он созвал бедных артистов для разговора, ибо я буду им говорить. Я скажу им: — Слушайте! Я артист, вы тоже. Мы артисты, а поэтому мы любим друг друга. Слушайте, я хочу вам сказать хорошее. Хотите? — Я им задам вопрос о жизни. Если они почувствуют, я спасен. Если они не почувствуют, я бедный и жалкий человек, ибо я буду страдать от этого. Я не хочу танцевать в C.-Морице, ибо люди меня не любят. Я знаю, что они думают, что я больной. Мне жалко их, потому что они думают, что я болен. Я здоров, и мне не жалко моих сил. Я буду танцевать больше, чем всегда. Я хочу учить танец, а поэтому буду заниматься каждый день немного. Я буду писать тоже. Я не пойду больше на вечера. Мне достаточно на всю жизнь этого веселья. Я не люблю веселиться. Я понимаю, что такое веселье. Я не весел, ибо я знаю, что веселье есть смерть. Веселье есть смерть разума. Я боюсь смерти, а поэтому люблю жизнь. Я хочу пригласить людей заходить ко мне, но моя жена меня боится. Я хочу пригласить старого еврея, который родственник барону Гинцбургу. Барон Гинцбург хороший человек. Он не понимает жизни. Ему надо жениться и иметь детей, а он мучает свою жену тем, что хочет от нее веселой жизни. Я знаю, что все скажут: «Нижинский сошел с ума», — но мне все равно, ибо я уже изобразил сумасшедшего в доме. Все будут думать, но меня не посадят в сумасшедший дом, ибо я очень хорошо танцую и даю деньги всем, кто у меня спрашивает. Люди любят чудаков, а поэтому меня оставят, говоря, что я сумасшедший клоун. Я люблю сумасшедших, ибо умею говорить с ними. Когда мой брат был в сумасшедшем доме, я любил его, а он меня чувствовал. Его приятели меня любили. Мне было тогда 18 лет от роду. Я понимал жизнь сумасшедшего. Я знаю психологию сумасшедшего. Я не противоречу сумасшедшему, а поэтому сумасшедшие меня любят. Мой брат умер в сумасшедшем доме. Моя мать живет последние свои часы. Я боюсь не повидать ее. Я ее люблю, а поэтому прошу Бога дать ей долгие годы. Я знаю, что моя мать с сестрой убежали из Москвы от максималистов. Максималисты утомили их. Они с Кочетовским, мужем моей сестры, и дочкой Ирой убежали, оставив все свое хозяйство. Они люди хорошие. Я люблю сестру Броню. Коче+овский хороший человек. Ему мешает жизнь, ибо надо много думать о деньгах. Он тоже думает о живописи. Он думает писать. Ему
