| еа успениа и монастыр | царю нашь, противоу имъ |
| съставлю общаго житиа. | съ правдою и покорением, яко ж |
| Слышанно ж бысть, как | пошлина твоа дръжить покаря- |
| Мамай идет с татары с ве | тися ординьскому царю должно. |
| ликою силою. Князь же, | А чрес то надеемся на человеко |
| събрав воя, изыде противу | любие Божие и на пречистоую |
| чх. И бысьть по пророчь- | Богоматерь, поможет ти Богь |
| ству святого Сергиа. И, | победити их, и здравъ возврати- |
| победив, татары прогна, и | шися съ вои своими. Дръзаи, гос |
| сам здравъ съ вои своими | подини нашь, Богъ с тобою, и |
| възвратися. И тако моливь | прославит Господь имя твое в род |
| святаго Сергиа обрести | и род. Князь же великыи рече: |
| место подобно, иде ж | отче святыи, аще ми Бог помо |
| церъков сътворити. И тако обретше место подобно, | жет и възвращуся здравъ, поставлю церков во имя пречистые |
| призва и князя великаго, и основаста церковь, иже и | Богородица честнаго оуспениа, и монастырь съставим общаго жи |
| вскоре сътворише церков | тиа. И се князю глаголящу. Слы- |
| красну въ имя пречистыа на Дубенке, и съставиша обще житие’’. | шано бысть въскоре: се Мамай грядет съ татары съ силою многою. Князь же великыи събрався изыде въскоре противу их, и бысть сеча зело велика, и по пророчеству святаго побежени быша безбожные татарове, избиша их множство бесчислено. Самь же князь великыи здравъ возвратися съ своими вой, радуяся’’ и пр.[203] |
Вот и все. Ни о каких иноках, посланных с князем, ни одна из древних редакций жития Сергия, оставшихся от XV в., не упоминает.
Текст этот в высшей степени примечателен. Он свидетельствует, что до второй половины XV в., если не еще позже, никто из окружения Сергия в Троицкой обители не знал о посылке с Дмитрием иноков, в противном случае факт этот вряд ли мог быть обойден молчанием. С другой стороны, сбор Епифанием материалов о жизни Сергия и использование Пахомием Сербом исключительно только собранного Епифанием позволяет полагать, что до указанного времени в Троицкой обители не вели никакой летописи или хроникальных заметок, из которых позднейшие сочинители могли почерпнуть сведения о событиях 1380 г. Единственное, что осталось от того времени — известные записи на листах Троицкого стихираря XIV в., сделанные неким «Епифаном» (в котором традиция склонна видеть Епифания Премудрого), даты которых читались И. И. Срезневским и его последователями как 21 и 26 сентября 1380 года, однако их содержание не проясняет, а еще больше запутывает вопрос:
«М(е)с(я)иа септябр въ 21 д(е)нь в пят(ок) на памят(ь) о(агио)с аи(о)с(то)ла Кондрата по литурги почата быс(ть) пис(а)т(ь) татр[адь] 6. Во т(о)жь […] […] симоновскии приездиль, во т(о)ж д(е)нь келарь поехалъ на Резань, во т(о)ж [д(е)иь] чернпа уе[…] […]ьр д(е)нь Исакиi Андрониковъ приехалъ к намь, во т (о)ж д(е)нь весть прид(е), яко летва грядеть с агаряны […]»[204]
Так получается, что единственным фактом, отложившимся в памяти иноков Троицкой обители о взаимоотношениях преподобного Сергия с московским князем, остался его приезд перед сражением с татарами и последующее строительство монастыря на р. Дубенке. Но когда произошло это свидание?
В текстах жития об этом не сказано. По умолчанию считалось само собой разумеющимся, что обращение московского князя к троицкому игумену, с которым у него тогда были довольно сложные отношения из-за кандидатов на митрополичью кафедру, могло произойти только в самый критический момент, т. е. накануне битвы на Дону. Об этом — вроде бы — свидетельствовал и княжеский обет, реализованный постройкой монастыря на р. Дубенке. Однако именно наличие монастыря позволяет в таком
